ультра либералка, сорок один год
Улица. Возле забора, на ящике сидит Трофим Пантелеевич. В обычной одежде. Это нищий, но не совсем обычный. Рядом с ним, к забору, на длинном древке, приставлен транспарант. На нём большими буквами, красным по белому написано: «ПОДАЙТЕ ПОСМЕЯТЬСЯ!»
К нему подходит Эльза Калипарнус. Одежда на ней обычная, как у подавляющего большинства дам. С сумочкой на плече. Расстёгиваёт её, протягивает Трофиму Пантелеевичу сто рублей. Тот категорически отталкивает её руку.
Трофим Пантелеевич: – Вы меня оскорбляете, любезная! Не за того принимаете!
Эльза Калипарнус: – Как это я вас оскорбляю. Вы сидите тут, возле забора с жалким и хмурым видом, значит… нуждающийся. Если грубо выразиться, то городской нищий (прячет деньги в сумочку). Правильно я говорю?
Трофим Пантелеевич (указывает рукой на транспарант): – Там же всё написано. Можно, извините, было бы и ознакомиться с текстом. «Подайте посмеяться!».
Эльза Калипарнус: – Вы сели сюда, у забора, на ящик, чтобы поиздеваться над прохожими?
Трофим Пантелеевич: – Ни в коем случае! Мне для здоровья необходим смех, желательно, жизнерадостный. А я вот лично могу вам сейчас подать денег в десять раз больше. Не сто рублей, а десять тысяч, к примеру.
Эльза Калипарнус: – Я впервые такое встречаю в жизни, простите. Я в некотором замешательстве. Как вас по имени и отчеству?
Трофим Пантелеевич: – Мне трудно говорить, дыхание учащается. Но скажу. Я – Трофим Пантелеевич!
Эльза Калипарнус: – А меня зовите просто – Эльза. Фамилия – Калипарнус. Может, стоит скорую помощь вызвать?
Трофим Пантелеевич: – Они мне не помогут. Я очень и очень болен. Держусь из последних сил, Эльза.
Эльза Калипарнус: – Но, всё-таки, после встречи с вами, у меня к вам сразу же возникло множество вопросов. Хотя бы на один ответьте, Трофим Пантелеевич. Что с вами?
Трофим Пантелеевич: – По латыни звучит очень длинно. Но скажу коротко. У меня страшный, жуткий диседериум, госпожа Калипарнус.
Эльза Калипарнус: – Что такое диседериум, уважаемый? Я в латыни не очень… понимаю.
Трофим Пантелеевич: – Это – тоска. У меня она носит катастрофическую форму. Практически, как говорят врачи, неизлечимая, со скорым тотальным исходом. Одним словом, есть у меня полная возможность в любой момент отбросить копыта. А если выражаться по-культурному, то отправиться на тот свет
Эльза Калипарнус: – Но она же, ваша странная болезнь, чем-то лечится.
Трофим Пантелеевич: – Диседериум лечится, но активным и задорным смехом. А меня, как это, ничего не берёт. Меня массовый юмор для… окружающих раздражает, начинаю чувствовать головокружение, боль в суставах, учащается дыхание…
Эльза Калипарнус: – Понятно. Но вам необходимо смеяться.
Трофим Пантелеевич: – Современные телевизионные юмористические программы и фильмы меня только угнетают. Я с удовольствием бы смеялся, но не понимаю,
