пане Иване, иду! – приветливо и радушно звучало издали.
Но пан Иван никак не мог уловить, откуда голос приближался, и понапрасну, повертев шею туда и сюда, нетерпеливо двинулся в какую дверь попало и лицом к лицу сошелся с ласковым и запыхавшимся хозяином.
– Хорошо ли отдохнули, пане Иване? – спросил хозяин, участливо и простодушно глядя в недовольные глаза гостя. – Не кусали мухи?
– Черт с ними, хоть бы и кусали! – отвечал пан Иван, чувствовавший себя что-то неладно после отдыха и сна.
– Конечно, прах им, пане Иване, конечно, – отвечал хозяин, охотно присоединяясь к выраженному мнению гостя, и между тем, как гость на минуту призадумался, сурово и раздражительно покручивая усы, он тоже, подумав с минутку, прибавил:
– Однако, скажу вам, часом в самый этак смак любого сна, обидно бывает доброму человеку от этой дряни…
– От какой? – спросил пан Иван, выходя из задумчивости.
– А от мух-то, добродию. Подумаешь, что добрый человек им слаще меду иной раз…
– Голова болит, – перервал сурово пан Иван словоохотливого, хозяина. – Ты лучше чарку водки поднеси, чем попусту калякать…
– Пожалуйте, пожалуйте, пане Иване, – подхватил хозяин, заторопившись с таким довольством, словно ему село с угодьями подарили.
И мелким радостным шажком он пробежал вперед пана Ивана в хату, а пан Иван вступил за ним следом, сохраняя все тот же суровый и раздраженный вид, но уже поглаживая и расправляя щетинистые усы.
– Садитесь, пане Иване, а я сейчас чарочку наполню, – говорил хозяин, суетясь по хате.
– Некогда садиться, – отвечал, не смягчаясь, пан Иван, – давай скорее, я так, на ходу, хлебну. Да деньги у тебя готовы? Мне мешкать не приходится…
– Жалко, страх как жалко, что такой вам спех, пане Иване, – промолвил хозяин. – Такую горелку пить бы, да смаковать, скажу нелестно…
– А деньги готовы? – спросил пан Иван.
– Готовы, пане Иване, хоть и тяжеленько нашему брату.
Тут хозяин вздохнул и меланхолически поглядел на вынутый из кармана кошель, а потом на пана Ивана.
– Толковать об этом нечего, – возразил пан Иван, успевший проглотить огромную чарку водки, словно ягодку.
Хозяин покорился с новым вздохом и больше не толковал, молча вынул гроши, гривны и стал их на все стороны обертывать, разглядывать, а потом принялся шепотом считать.
– Ты до трех-то сочтешь или не сила твоя? – спросил пан Иван, но не очень сердито, потому что, спрашивая, наливал вторую чарку горелки и спросил больше насмешливо, даже игриво. – Ты как считаешь-то?
– А я все копами считаю, пане Иване, – отвечал хозяин – пять, шесть… нет лучше счета, как копами… семь, восемь… батько покойный отроду не ошибался… девять… и ни один жид его не сбил… одиннадцать… а уж известно, что жиды…
– Жиды первые в свете христопродавцы! – рассеянно перебил пан Иван и, налив
