начинания в России, в том числе институты благородных девиц.
Желая удалить Пушкина подальше от супруги, Воронцов отправил его в командировку в Херсон на борьбу с саранчой. Через полторы недели, истратив более ста рублей казённых денег, поэт разразился докладом о доблестной войне с прожорливыми насекомыми:
«Саранча летела, летела,
И села,
Сидела, сидела, всё съела
И вновь улетела…»
«Избавьте меня от Пушкина, – взмолился новороссийский генерал-губернатор Михаил Семёнович Воронцов. – Это, может быть, превосходный малый и хороший поэт, но мне бы не хотелось иметь его дольше ни в Одессе, ни в Кишинёве.
…Собственные интересы молодого человека, не лишённого дарований, недостатки которого происходят скорее от ума, чем от сердца, заставляют меня желать его удаления из Одессы».
…В прохладной пещере на берегу моря был их последний «приют любви». На память графиня подарила ему сердоликовый перстень с древнееврейской надписью, оставив себе точно такой же… Пушкин с ним не расставался… После дуэли с его холодной, мёртвой руки перстень снял Жуковский…
А ровно девять месяцев спустя после жарких свиданий в прохладном «приюте любви» графиня Воронцова родила дочь Софью. От остальных светлокожих и светловолосых Воронцовых девочка отличалась смуглосью и живостью натуры…
Странно… Поэт обычно не щадил своих бывших любовниц, мог и обидеть злым словом… Бравада перед друзьями о своих сердечных победах были для него обычным делом.
Но ни разу, никогда и никому не выдал он своих чувств к Элизе, ни малейшим намёком не опорочил и не предал её чувств…
По получении от Воронцова оного послания от 14 мая 1824 года министр иностранных дел граф Карл Нессельроде, разумеется, не преминул доложить об этом царю.
Император, по-видимому, ещё не успел забыть столичные похождения упомянутого в послании ловеласа и его возмутительные стихи…
«За дурное поведение» высочайшим распоряжением поэт был уволен со службы и сослан в Псковскую губернию под домашний арест.
Почти два года, что поэт провёл в Михайловском, были весьма и весьма продуктивными.
В сентябре 1826 года новый император Николай Первый, сам большой охотник до женщин, поэта из ссылки вернул, мало того, взял под своё покровительство.
«Я только что разговаривал с самым умным человеком России», – сообщил новый император после их первой беседы с глазу на глаз, продолжавшейся довольно долго.
«Принял бы ты участие в событиях четырнадцатого декабря, если бы был в Петербурге?» – прямо спросил царь.
Ответ тоже был откровенным:
«…Непременно, государь. Все друзья мои были в заговоре, и я не мог не участвовать в нём. Одно лишь отсутствие спасло меня, за что я благодарю Бога!»
Николай Первый был неглупый человек и всё правильно понял. Никаким революционером, конечно, Пушкин
