с отложным воротником, повязанная чёрным шёлковым шарфом. Костюм соответствовал его внешности: он был серьёзен, прост и не носил следа особой заботы, о чём свидетельствовало два-три маленьких пятна и отсутствие пуговицы на пиджаке. Простые хромовые ботинки также были основательно изношены»
(А. Л. Чижевский. «Необъяснимое явление»)
Сквозь шум в зале Александр не сразу расслышал тихий, усталый, но твёрдый голос Константина Эдуардовича. Когда же до его уха долетели слова «звёзды, Солнце, космоплавание, аэродинамика, ракетостроение, космическая баллистика», он насторожился:
«Кто этот странный, сутулый господин? Почему в губернской глуши школьный учитель говорит о Космосе?!»
«Непонятная и неожиданная человеческая громада», – напишет он потом в своей книге о К. Э. Циолковском.
А это и была всего-то судьба…
Зачитанные до дыр, капитальные по тому времени курсы астрофизики Юнга, Море, Эббота, Аррениуса возбуждали в юном мозгу тысячи неразрешимых вопросов…
«Понятно, что Солнце по большому счёту определяет собою Жизнь и Смерть на Земле, ясно, что полярные сияния и магнитные бури связаны с ним. Но вот эти циклы возмущений на светиле… Значит, на всём живом на Земле тоже должны быть отпечатки тех же циклов… У кого узнаешь…»
А тут ещё новомодный Жюль Верн… В 1895 году он написал:
«Плавучий остров посетит главные архипелаги восточной части Тихого океана, где воздух поразительно целебный, очень богатый кислородом, насыщенным электричеством, наделённым такими живительными свойствами, коих лишён кислород в обычном своём состоянии».
Откуда эту идею о кислороде, насыщенном электричеством, почерпнул знаменитый француз. Откуда?! Да, он пристально следил за опытами учёных, их высказываниями и все сведения заносил в специальную картотеку – огромное хранилище всевозможных идей, догадок, удачных и неудачных опытов, взлётов фантазии и намёков, которым некогда суждено будет, может быть, развиться в научные дисциплины. Огромная картотека Жюля Верна славилась по всему миру. Не потому ли на сегодняшний день из всех фантастов Жюль Верн – самый реализованный?!
Застрявший в юном мозгу вопрос о жюльверновском наэлектризованном кислороде неожиданно всплыл летом 1915 года в Петрограде, куда Александр приехал по делам учёбы.
Остановился он у мужа своей тётушки, Афанасия Семёновича Соловьёва, доктора медицины, главного врача Путиловского завода.
Он-то и подкинул пытливому племяннику вопросик от своего друга И. И. Кияницина.
Оказывается, если пропустить воздух через слой ваты толщиной не менее двадцати четырех сантиметров, то все животные в нём погибнут… Чудеса… Что теряется на вате и не доходит до животных?!
Хитрый доктор и дорожку указал: харьковский-де гигиенист Скворцов и одесский физик Пильчиков считают, дескать, что заряды атмосферного электричества застревают на вате,
