льшими шагами по городу и улыбался солнцу и птицам. И в центре на бортике у фонтана он увидел грустного Малыша.
Он знал в лицо многих городских малышей. Они бывали веселыми и озорными, задумчивыми, занятыми своими неотложными делами. А этот выглядел грустным. И Художник, разумеется, поинтересовался, что с ним произошло?
– Да, вот, – кивнул на фонтан Малыш, – дал им поиграть, а они…
На вершине фонтана подпрыгивал в водяной струе хорошенький красный мячик, а вокруг его плясали и веселились водяные капельки.
– Смотри, заигрались, а мне некогда.
Художник любил наблюдать веселый народец – водяные капельки. Они плясали в фонтанах и в лужах во время дождя, а если дождь в этом месте заканчивался, переходили в другое место по радуге-дуге. И теперь они развлекались, прыгали с верхушки фонтана на поверхность воды. А одна капелька даже выпрыгнула на тротуар и, прокатившись по пыли, оделась в смешную ворсистую шубу из пыли.
– Они готовы играть хоть целый день, – сказал Малыш, – а у меня дела, мне некогда.
– Что же ты делаешь, занятый человек?
На эти слова Малыш не ответил, насупился, потому что был сейчас не склонен шутить.
– Сначала выручи, бородач, – попросил он, – достань мячик. Не оставляй человека в беде.
– Тогда держись, – предупредил Художник. Обеими руками он перегородил струю. Вода брызнула в разные стороны, а красный мяч упал в траву. От брызг и Художник и Малыш стали мокрыми.
– Спасибо, – поблагодарил Малыш. Он был человеком воспитанным. – А то другие… И выручат, но нашумят, нажалуются хуже малышей. А ты бородач и жаловаться тебе ни к лицу.
– Жаловаться никому ни к лицу, – ответил Художник.
Но Малыш тяжело вздохнул.
– Но я лишь проверил тебя, – произнёс он, – а теперь выручи от неминучей беды.
– Да в чем беда? – Встречаются ещё на свете злые люди. И один из них пошутил, нарисовал на стенке ласточкино гнездо, а настоящее гнездо забелил. Ласточка спутала, влетела с размаха в стенку и расшиблась. Теперь её птенцов некому кормить. Пока-то я кормлю, только в понедельник меня отправляют за город, на лето, в лагерь, как и другую детвору. А взрослые – очень замороченные. Пообещают и забудут. Но ты человек слова..
– Дела, – поправил Художник.
– И дела, – согласился Малыш, – и не должен забыть. Обещаешь вернуться через три дня?
Художник очень любил зверей и птиц, и когда путешествовал по речке весной, не раз выручал их из беды в половодье.
– Обещаешь?
Художник пообещал и снова заспешил. Но когда он подошёл к реке, то увидел, что речка высохла, и ему долго ещё пришлось идти по течению, добираясь до большой воды. Там он быстро собрал складную лодку, сел в неё и поплыл.
Он плыл и смотрел по сторонам, потому что нет ничего дороже для Художника, чем новые впечатления. Он плыл по тёмной неглубокой воде среди ярких кувшинок и нежных лилий, высоко высовывающихся из воды и покачивающихся на волне.
Полянка желаний
Речка была коричневой от торфа, и нужно было тщательно вглядываться, чтобы не наскочить на притаившиеся в воде корягу или сук. Берега то отступали, то сближались, кусты местами сплелись над водой и, чтобы проплыть, приходилось раздвигать их руками. Художник плыл, смотрел в воду и у него устали глаза. Солнце уже опускалось над лесом и начали закрываться цветы.
Пение птиц становилось всё громче. Лягушки хрипло прочищали горло и вдруг затрубили дружно и слаженно со всех сторон. Над самой водой стремительно проносились стрижи, да летучие мыши чертили замысловатые зигзаги на малиновом закатном небе.
Художник был опытным путешественником. При знаках приближающейся ночи он начал подыскивать место для ночлега. Однако берега по сторонам были болотистыми и топкими. Но вот кусты расступились и стало видно далеко впереди.
Тёмно-зелёными барашками убегали вдаль холмы, коричнево-черной лентой текла между ними река, и там, на изгибе её открылось вдруг необычное место. Отдельный яркий луч света упал на высокий холм, и странно выступили среди сгустившихся теней шеренги белых берёз и голубых елей, спускавшихся парами с холма. Сжималось сердце от необыкновенной красоты, но почему-то казалось, что здесь чего-то не хватает.
«Здесь должен быть домик», – подумал Художник. Он часто смотрел на всё, как на будущую картину, а на картине здесь не хватало домика. И вдруг (или это ему только показалось) из елей, берез и кустов выглянул аккуратненький беленький домик с высокой черепичной крышей и острым шпилем.
Последний луч солнца прикоснулся к нему, и тут на его верхушке сверкнул сияющий золотой шар.
«Как
