танке, и больше никто не сел. Когда тринадцать дембелей схватили в кассе первые попавшиеся билеты до Москвы, не посмотрели, что все не просто в разных купе – в разных вагонах. Уже в пути с трудом расположились поближе. Аксакалы качали головами, не соглашаясь меняться. Не убеждали ни медали на кителях, ни настойчивая жестикуляция. Но появился какой-то «бай», как обратился к нему бригадир поезда, что-то сказал старичкам, и те покорно уступили места, а их многочисленные баулы дембельская команда помогла перенести за 5 минут.
Билетов в кассе не было, а поезд полупустой. Проводник казах, коверкая русские слова, тараторил, что билеты распроданы все, места будут заняты, люди подсаживаются в поезд по ходу следования. Но за сутки пути попутчиков не прибавилось. Правда, и за окном пока пустыня да пустыня – откуда и взяться новым пассажирам?
Гриша ехал, никуда не глядя, ни о чём не думая, тупо уставившись в зашторенное окно и слушая ритм колес. Темнело. Клонило в сон. Но задремать не пришлось: на пороге возникла не в такт поезду покачивающаяся фигура в расстёгнутой гимнастерке и почему-то в газовом женском шарфике, мигнула нетрезвым глазом и пробасила, кивая на шторы:
– Чи, бача[1]! На фига зачехлился-то? Ночь что ли?
– А что там смотреть! Степи и степи. Надоело!
– Разумно, – вверх взлетел указательный палец, отчего фигура стала напоминать известную музейную картину, – Ты вот что… Пошли к нам. У нас есть, и на что смотреть и что пощупать. Хе-хе!
– Опять спирту притащили? Сколько можно! Башка и так с утра…
– Ты чё, братан? Я что, алкоголи… ик, что ли? – икнул дембель и улыбнулся:
– Не спирт. Лучше. Девчонки пришли. Архи… архи… ну, эти, которые копают. Секс-педиция…
– Археологи что ли?
– Во-во! Они самые. Пошли! Мы в третьем купе, – и с лязгом захлопнул дверь, точно не пригласил к себе, а, наоборот, послал в сердцах куда подальше. «Э, да ты пьян в стельку. Какие девочки! Глюки у тебя, – подумал Гриша». Но поднялся, открыл дверь и направился к третьему купе – всё одно заняться нечем. Ещё трое суток пылить до Москвы.
Это было похоже на штаб цыганской роты. Количество людей обоего пола, втиснутых в пространство купе, Гриша сосчитать не мог. Во всяком случае, представить себе, что сюда может поместиться ещё одно – его – тело, было никак. Он оторопело разглядывал вакханалию из дверного проема, прикидывая, сразу развернуться или чуть потоптаться. Все были заняты собой и друг другом, одинаково пьяные и разгорячённые. Парадные кители с медалями, аксельбантами, значками классности, на подгонку, ушивку, глажку которых ушло столько труда в несколько долгих ночей перед отправкой, небрежно валялись на верхней полке один на другом. Внешний вид их обладателей нимало не соответствовал образу военнослужащего, впрочем, ни один из дембелей таковым себя не считал. «Мы гражданские люди!»
– Братан! Догоняй! – воскликнул один из «гражданских», подмигивая Грише, и бесцеремонно усадил себе на колени русоволосую толстушку. Та со смехом плюхнулась на парня, и на освободившееся место тут же устремилось несколько человек, стоявших, висевших или примостившихся кто где. Гриша не успел. Тогда чья-то мягкая, но властная рука потянула его вверх. Он вскинул взор и увидел на левой верхней полке полулежащую в обнимку с початой бутылкой белокурую девицу, пристально наблюдавшую за ним сверху, а теперь явно приглашающую к себе. Он скинул ботинки, подтянулся на руках и в два счёта оказался рядом, одновременно отмечая возможные пути к отступлению. Наверху было душновато, но исправный вентилятор несколько облегчал положение именно тех, кто оказывался на верхней полке. Напротив сопела в обнимку безнадёжно отключившаяся парочка, не обращая внимания на то, что творится внизу. А там в который раз пошла по кругу гитара, нестройный хор затягивал то одну, то другую песню, и одна была неизвестна девчонкам, другая – парням.
– Таня, – прямо в ухо продышала Грише девица, пока он пытался пристроиться и комфортней для себя и не слишком стеснительно для неё. Видя его затруднения, она добавила, вновь касаясь губами его уха: – Не стремайся, двигайся ко мне.
– Гм! Да я уж и так ближе некуда, – проворчал Гриша, но послушал совета, прижимаясь спиной к животу девушки. Однако вышло не слишком удобно. Неверно дёрнувшись, он оглушительно боднул багажную полку. Сверху заворчали: кем-то занята. Снизу донеслось:
– Эй Вы там, наверху! Не разнесите поезд!
Хохотнув, представившаяся Таней девушка примолвила:
– Что, милый, больно?
Гриша, потирая затылок, вместо ответа протянул руку к бутылке, но девица перехватила его руку и нараспев произнесла, игриво стреляя ослепительно серыми глазищами:
– Только за выкуп!
– Чего просишь? – с неохотой молвил Гриша и получил в ответ:
чи, бача – что, парень (фарси)
