либо объединяют, либо разделяют. Я не хотела, чтобы мы расстались. Он очень изменился с тех пор, стал странным. Тщательно скрывает свое потрясение, но я-то все вижу. Здесь, в Витории, я никого не знаю. Не хочу, чтобы ты принимал меня за зануду и неправильно истолковывал мое желание общаться с тобой каждое утро. Все дело в том, что у меня нет друзей.
– Это особенность Витории, – сказал я, когда мы сделали полукруг и продолжили бег по Сенде. – Компании формируются в старших классах; сложно войти в тусовку, если ты чужак. Все рассчитано на местных. Узнаёшь ребят лет в пятнадцать, мальчиков и девочек, у некоторых уже сложились какие-то отношения. Мальчики с девочками, девочки с мальчиками… Затем смотришь на них лет через двадцать, а они уже снова все перемешались; кругом изменения, ты и вообразить не мог, что все это так будет выглядеть, но главное – никто из них так и не вышел за пределы своего микрокосма, чтобы хотя бы взглянуть, нет ли во внешнем мире других людей, чтобы составить тебе пару. В Витории такого не случается. На экзогамию смотрят косо. Все, кто родился дальше пятидесяти километров – как выражалась моя бабушка, «чужеземцы». Забавное словечко из вестерна, которое можно услышать в любом алавском селении. Проходят мимо два паломника-якобита – «чужеземцы», пусть даже родом они из Куэнки. Приезжает продавец матрасов со своим фургоном из Саламанки, привозит на продажу хлопковые матрасы, которые в наше время почти не используют: «чужеземец», скажут старики, пожимая плечами.
– Такое впечатление, что я тоже «чужеземец», – сказала она и посмотрела на часы. – А теперь расскажи про себя. Я читала твое медицинское досье. Ты по-прежнему скорбишь, или все уже позади?
– Ты собирала обо мне информацию? – недоверчиво спросил я.
– Конечно. Я же старшая по должности. Почему тебя это удивляет? Меня предупредили, что ты славный парень. Говорят, отлично разбираешься в своей области, расследуешь сложные дела, но прошел через тяжелый период. Можешь рассказать про это? Ты полностью оправился?
– Разумеется. Посмотри на меня. – Я затормозил перед желтой ракушкой, которая указывала на путь Сантьяго[33], пролегающий через наш город. – Что ты хочешь узнать?
– Хочу все услышать от тебя самого, а не из отчета психолога и не от сотрудников отдела кадров. Скажи, почему после больничного ты занялся криминальной психологией?
Я молчал, не желая об этом говорить, но по отношению к ней это было несправедливо. Не важно, кто она, случайная партнерша по бегу трусцой или мой непосредственный начальник, – она открылась без анестезии. Мог ли я позволить себе нечто подобное?
– Из-за друга, – в конце концов ответил я.
– Что? Ты о чем?
– О том, почему оказался в отделе уголовного розыска и специализируюсь в психологии преступников. Это было из-за друга. В другой раз, когда мы встретимся, я все тебе расскажу, обещаю. Честно. Но не сегодня, неохота сейчас это обсуждать. Для этого мне надо немного подумать.
– Хорошо, давай в другой раз. Договорились, – кивнув,
Путь Сантьяго – паломническая дорога к предполагаемой могиле апостола Иакова в испанском городе Сантьяго-де-Компостела, в основном пролегает по северной части полуострова (
