кто-то мог заиметь на тебя зуб и попробовать нанести удар в спину, тем более в такой подходящий момент. Поэтому мои люди не столько наблюдали за погоней, сколько обеспечивали твою безопасность.
– Извините, что неправильно понял вас. И... спасибо.
– Не надо благодарностей, Феликс, не за что, иди отдыхай.
Явившись на поселение, Феликс сразу увидел умывающегося Виктора. Будто не замечая его, он прошел мимо, осмотрел порядок внутри барака, пинком поднял одного из надзирателей, который безмятежно развалился в тени. Только убедившись, что можно безопасно пойти на контакт, Феликс отозвал Крота в дальний конец барака, где их никто не смог бы услышать.
– Ну давай, Витя, излагай свой план.
– Во-первых, гранату я из тайника взял, она лежит на выходе из лагеря, в кустарнике, под самым большим кустом, справа при движении в аул. Я там несколько веток надломил, чтобы ты мог сразу ее найти.
– Пока не вижу никакой необходимости ее искать.
– Ты слушай внимательно. Достать Хасана даже при всей своей приближенности ты не можешь, так? Я тем более ничего не могу сделать, в моем положении это даже теоретически невозможно. Значит, что из этого следует? А следует то, что мы должны его достать вместе. Я остановился на одном из вариантов.
– Интересно, на каком?
– Нужно сделать так, чтобы Хасан приговорил меня к казни. Мало того – надо, чтобы он собственноручно решил меня уничтожить.
– Ты в своем уме? Ночью об пенек головой не ударялся?
– Я в порядке, ты дальше слушай. Допустим такой вариант – я, как только ты впервые меня увидел, показался тебе знакомым. Но где и когда, при каких обстоятельствах ты мог меня видеть, вспомнить, как ни стараешься, не можешь. Ты начинаешь меня прощупывать, просчитывать, даже специально отбираешь, как кандидата в надзиратели, чтобы во время бесед найти общие точки соприкосновения, но тщетно. Из бесед получается, что встречаться раньше мы никак не могли. Ты уже готов согласиться с тем, что просто обознался. И вот, наконец, удача улыбается тебе – когда я принимаю душ, ты случайно видишь мою грудь и безобразный шрам на ней. И все вспоминаешь.
– И что конкретно я вспоминаю?
– Что человека с таким шрамом ты уже видел в своем родном городе, в одном из спортзалов, когда сам безуспешно пытался найти секцию карате. Там ты и увидел меня с голым торсом и, естественно, обратил внимание на мой шрам. И, главное, после тренировки ты увидел, как я выходил из спортзала в военной форме с темно-синим кантом на брюках.
Звания не усмотрел, но кант увидел. И вот теперь ты знаешь, что здесь, в лагере рабов, находится офицер безопасности, может, и бывший, но все же. Естественно, ты сразу докладываешь Хасану. И теперь – самое главное – какова, по-твоему, может быть реакция Хасана?
– Да черт его знает, если честно, здесь однозначно ответить трудно. Что он может предпринять? Скорее всего, прикажет взять тебя и бросить в камеру пыток, хорошенько допросит, а потом полуживого кончит.
– Хасан сам будет допрашивать
