в контейнере.
– Ты его там видел?
Игнат настороженно взглянул на меня. Он почувствовал, что мне известно нечто такое, что ухудшает наше и без того безрадостное положение.
– Нет, не видел. Но Тимофеич говорил, что он в контейнере и готов к использованию. А ты думаешь…
– Что еще говорил Тимофеич насчет спасательных средств?
– Показал, где находятся пробковые жилеты: во всех каютах под диванами.
– Это все?
– А разве нам не достаточно плота?
– На плоту далеко не уплывешь. Он громоздкий, им трудно управлять, – уклончиво ответил я. – Нам бы с тобой лодочку с мотором. Вроде той, на которых приплыли бандиты. Ты не знаешь, куда они могли их спрятать?
Игнат пожал плечами.
– Наверное, утопили. Зачем им лодки, если у них теперь целая яхта?
– Не скажи! На лодке можно быстро и незаметно смыться в случае опасности.
– Нет у них лодок! – настаивал Игнат. – Это лишние улики! Они сразу утопили их, как только захватили яхту. Если бы лодки были на борту, ты бы обязательно их увидел.
– Это верно, – согласился я. – Но без лодки, Игнат, мы не сможем сбежать.
– Сбежать? – эхом отозвался Игнат, медленными движениями оттирая засохшее пятно на рукаве куртки. Я представил, как ему, наверное, хочется сорвать с себя эту грязную робу, помыться, надеть все чистое и свежее. – А куда нам бежать? В открытое море?
– Что-то я тебя не понимаю…
Он встрепенулся, словно вдруг пробудился от сна, посмотрел на меня долгим взглядом, в котором мне привиделся укор.
– Убежать – дело нехитрое, – пробормотал он. – Это заурядный поступок трусливого человека. Убежать, спасти свою шкуру, а там хоть трава не расти… Я почему-то был уверен… Я думал… Я…
– Да не тяни же! – взмолился я. Длинные паузы между словами раздражали меня. Тем более что его мысль уже была мне понятна.
– Я был готов драться с ними до победы, обезоружить их, связать, запереть в трюме и вернуться на берег…
– Как на белом коне, – добавил я, нежно поглаживая кулак. – Мне очень приятно, Игнат, что ты такого высокого мнения о моих способностях. Я, в самом деле, никогда не боялся переоценить свои силы. Но здесь мы в явном проигрыше. Мы не сможем обезоружить четырех бандитов.
– Ты такой крепкий, сильный! – воскликнул Игнат, глядя на меня едва ли не с презрением. – И идешь на попятную?
– Отважный ты мой! – сказал я, стараясь несколько охладить его пыл. – Я же не танк. И достаточно будет одной-единственной пули, чтобы выпустить из меня всю мою силу.
– Ты даже не хочешь попробовать? Ты загодя поднимаешь руки?
– Что значит попробовать? – Я начал сердиться. – Это же не игра, которую можно будет начать сызнова! У нас неравные силы! Мы не сможем тягаться с ними! У них пистолеты и автоматы, а у нас что? Четыре кулака, два из которых дрожат, как у лихорадочной мартышки!
