мужчин…
Лукас прервал ее:
– Очень молоденьких. – Ему было неприятно об этом говорить, но он очень хотел удержать ее от связи с таким мужчиной, как Каррингтон. – Одиннадцати, двенадцати, тринадцати лет.
От лица Сесили отхлынула кровь.
– Как… где?
– Есть специальные бордели, рассчитанные на клиентов именно с подобными вкусами, – откровенно сказал Лукас. – И к сожалению, это не такая большая редкость, как хотелось бы.
В Сесили начало вскипать возмущение.
– Но он весьма популярен в свете. Моя мачеха не раз говорила, какой он замечательный человек.
– Это потому, что такие скандальные подробности в приличном обществе не обсуждаются. Но смею вас уверить, те мужчины, которые о них знают, стараются на пушечный выстрел не подпускать его к своим дочерям и женам.
Лукас удовлетворенно наблюдал, как на лице Сесили отражается смена эмоций. По-видимому, ей пришлось признать, что за гладким фасадом светского общества прячется больше секретов, чем она предполагала. Наконец она сказала:
– Сэр, вы меня убедили. Я верю, что вы владеете информацией, которая поможет мне сделать правильный выбор супруга. Но зачем вам этим заниматься?
– Вы знакомы с людьми, сопровождавшими лорда Херстона и моего брата в экспедиции. Это поистине бесценно.
– Но, ваша светлость, их знаю не только я. В этом деле вам могли бы помочь очень многие.
– Мисс Херстон, думаю, вы недооцениваете то уважение, которым ваше знание египтологии и языка пользуется в научных кругах.
Сесили склонила голову набок и нахмурилась:
– Уверяю вас, вы ошибаетесь. Друзьям моего отца, так же как и ему самому, не нравится мысль, что египтологом может быть женщина.
Лукас не мог не отметить, что Сесили говорит об отце так, словно он здоров, хотя в обществе ходили упорные разговоры, что ему осталось жить считанные недели, если не дни. Впрочем, светские слухи никогда не славились достоверностью.
– Я читал письма брата к матери. Знаю, он придерживался мнения, что если необходима расшифровка текстов, начертанных на артефактах из Египта, то вы, мисс Херстон, разбираетесь в этом так же, как ваш отец, а может быть, и лучше.
В действительности брат даже советовал Лукасу обращаться за помощью к Сесили, если с ним самим что-нибудь случится. Зная, что Уилл слишком доверчив, Лукас не последовал его рекомендациям и решил сначала составить собственное мнение об ученой леди и теперь был убежден, что недооценил обоих.
На губах Сесили появилось слабое подобие улыбки.
– Ваш брат часто переоценивал людей, но был так добр, что позволил осмотреть некоторые древности, которые они привезли. Надписи на них позволили мне составить нечто вроде алфавита из иероглифов. – Сесили посмотрела на Лукаса с болью во взгляде. – Мистер Уильям Далтон хороший человек. Я не знаю, что с ним случилось в Александрии, но мне очень жаль. Я понимаю, это очень
