по признаку их отношения к национальной принадлежности.
Гурген ухмылялся, поблескивая белками.
– Что за женщина! Золото, а не женщина. Эх, Ашотик, как я тебя понимаю.
Я едва сгреб Настю в охапку и ввернул пару высказываний, подпадающих под ту же 282-ю статью УК, которая, признаться, всегда казалась мне несколько расплывчатой.
Гурген сохранял полнейшее спокойствие.
– Когда будут деньги, дорогой?
– Когда нужно?
– Сегодня. Но я готов подождать, – Гурген ухмыльнулся. – Ради нее.
Настя все-таки умудрилась всадить ему по яйцам.
Гурген стоял как ни в чем не бывало. Железные они у него, что ли?
– Крайний срок – послезавтра.
– Договорились, – говорю, – пиздуй отсюда.
Гурген налил себе еще одну рюмку и, заглотив, отчалил.
Настя сидела напротив меня, как только что сидел Гурген. Я поставил ей новую рюмку и долил остатки коньяка.
– Чего делать будем? – спросила Настя.
– А хрена тут сделаешь? Надо платить.
– Он не отвяжется.
– Понимаю.
Мы молчали. Кончились сигареты, и я облегченно вздохнул: не вечно же пялиться в эту чертову сахарницу. Я спустился в магазин, купил сигареты, а заодно и коньяк.
– Может, замочить этого Гургена?
Похоже, я изменился за эти дни. Меня не передернуло от ее предложения. Оно показалось мне если не разумным, то имеющим право на существование. Его следовало обдумать.
Я обдумал.
– Замочить – значит увязнуть в этом дерьме по самые яйца.
Настя посмотрела на меня с грустью:
– Ты думаешь, мы еще не увязли?
IX
Звонил мобильник. Я взял трубку и нажал на прием.
– Здравствуйте, это Жженый.
Я не удивился.
– У меня есть очень интересная информация, – Жженый выдержал паузу. – Можете подъехать через два часа?
– Могу, – сказал я и нажал на сброс.
– Жженый? – спросила Настя.
Меня не удивило и то, что она догадалась. Я кивнул.
– Настя, нужны деньги. Послезавтра нужны.
– Где их взять?
– Я займу. Правда, не знаю, как отдавать.
– Я позвоню Норе, – сказала Настя.
Разговор с Норой занял пару минут.
– С тобой он работать отказывается, – Настя засмеялась и сказала, почему-то с грустью: – Помнит, видимо, про пидора. А мне обещал подкинуть работенку.
Мы разошлись. Она поехала к Норе, я – к Жженому.
Жженый был в кабинете один. У него, видите ли, свой кабинет. А говорят, они вдесятером за одним столом ютятся. Кабинет, впрочем, так себе: письменный стол, сейф в углу и несколько стульев.
– А, почтеннейший! Вот и вы в наших краях, – запаясничал Жженый. – Ну садитесь, мил-человек.
