дзицу байБау бум
и драхма
дыр
бур
згар!
1932
«Солнца красный лучик…»
Солнца красный лучик
Заглянул в окно.
Дня такого тёплого
Не было давно.
Вижу ребятишки
Возятся в снегу,
Я сидеть за книгами,
Больше не могу.
Выбегу на улицу,
Радуясь весне –
Солнца красный лучик
Улыбнулся мне.
1932 апрель
«Я жил в грязном квартале…»
Я жил в грязном квартале
И в обыденном доме
Где ютилося много
Недовольных людей.
Мне привычен был ропот,
Брань и вечные слёзы,
Пьяный смех и глумленье
Над своей нищетой.
Занавесками чёрными
Занавесками плотными
Я завесил все окна
И бежал от людей.
Я слагал для них песни
Непокорные, злобные,
В них людей поучал я
Ненавидеть людей.
Там мне было виденье
Пустоты всеобъемлющей
И понятно безумие
Обречённых людей.
Я поверил в творимое
Я поверил в грядущее,
Но не вышел на улицу
О конце возвестить.
Это было весною,
Когда ждут обновления,
Когда жаждут свободы
И безумной любви.
В этом грязном квартале
И в обыденном доме,
Бесполезными были бы
Откровенья мои.
1932 апрель?
«Я помню сны, знакомые виденья…»
Я помню сны, знакомые виденья
Так явственно встают передо мной,
Как будто, сны на миг переселенье
В мир незнакомый, но родной.
Я просыпаюсь, о прошедшем сожалея,
Весь день хожу с больною головой,
И в снах моих, теряясь и бледнея,
Меняет жизнь свой облик бредовой.
1932
Ночные тени
«Ведуны и ворожеи…»
Ведуны и ворожеи,
Скаля зубы, морща лица,
Выползали на аллеи
Хохотать и веселиться.
Там судьбы читая книги,
По складам, как на ликбезе,
Восклицали:
– Все в изгибе
Лиц и масок! – Не любезен
Свет очам моим унылым.
Я давно уже не тот.
По мифическим могилам
Тени водят хоровод.
1932 июль 10
«Неизвестный стережёт…»
П.Г.
Неизвестный стережёт,
Мы поднимем к небу руки,
Наша память сбережёт
Горечь длительной разлуки.
– Возликуем! – говорит –
Буди это место свято!
Сердце бедное скорбит,
Я любил его когда-то.
Он, как брат, ко мне войдёт.
Мы разъяты. Мы далёко.
Неизвестный
