было правдой. В противном случае Виттар не стал бы возиться с беспокойным щенком.
– И… и у меня появилась идея. – Он посмел поднять взгляд, но тотчас опустил, всем видом выказывая раскаяние и готовность понести любую кару. – Мы неправильно ищем.
Последняя фраза была произнесена шепотом. Впрочем, вряд ли кто-нибудь, кроме Крайта, посмел бы сказать Виттару в глаза, что он что-то делает неправильно.
– Продолжай.
– Вы… мне сказали посмотреть на тех, кто вышел… оттуда.
И Крайт исполнил приказ. Когда он вернулся, то заперся у себя и просидел три дня, а щека дергалась с неделю. Вымески всегда испытывали трудности с самоконтролем. Еще одна причина, почему Виттар должен себя сдерживать.
– В них не осталось живого железа.
Это Виттар знал.
– Их… суть изменилась. – Теперь Крайт говорил осторожно, тщательно подбирая слова. Пальцы здоровой руки поглаживали больную. А рубашка снова мятая и в пятнах. Жилет расстегнут, зато широкие кожаные подтяжки подняли штаны едва ли не до подмышек. – Она стала более…
– Человеческой?
Теперь раздражение вызывала медлительность.
Ну и носки ярко-красного цвета. Виттар знать не желал, где это недоразумение их выискивает.
– Нет. Скорее детской. Упрощенной. Такой, которая бывает до пробуждения. До Каменного лога.
– И когда ты понял?
Крайт понурился:
– Сегодня. Я знал, что с ними. И знал почему. Это мешало видеть. А сегодня я проснулся…
Наверняка с головной болью, ноющим телом и ощущением совершенной ошибки, за которую придется ответить. Задница предчувствовала очередную порку, побуждая голову к поиску альтернативных решений.
– …и сообразил. Простите, райгрэ Виттар. Я виноват.
Не он один. Самому Виттару следовало бы сообразить: очевидный же факт. И нет ничего хуже очевидных фактов, которые до того очевидны, что задуматься над ними не приходит в голову.
– Если внести поправки… я взял на себя смелость…
– Идем. И если ты еще раз влезешь в драку, то сюда не возвращайся. Ясно?
Крайт кивнул.
Принял ли угрозу всерьез? Или опять мимо ушей пропустил, задумавшись над свежим аспектом старой проблемы?
Карта занимала половину стены. Она была настолько подробна, насколько это возможно, и все четыре года Виттар вносил изменения.
Алые мазки жил, сплетавшихся в одну сеть, питаемую Каменным логом. Драгоценные камни городов, поселений и костяные метки крупных усадьб. Дороги. Реки. Линия предгорий. Черная метка – Гримхольд и возрождающийся Перевал. По другую сторону – земли детей лозы.
Гранитные тени Холмов. Изрезанная линия побережья и морская лазурь, за которой скрываются Затерянные острова. При мысли о них руки сжались в кулаки, и живое железо поспешило воспользоваться слабостью. Острые шипы пробили кожу, сплетаясь в тонкую кольчужную броню.
Контроль.
