с общим мнением. У него возникает проблема: он и коллектив. Это страшная вещь. Он уверен в своих расчетах, но ведь группа-то говорит другое! Он же должен пойти против мнения группы. И как вы думаете, сколько таких оказалось? В городе Ленинграде – около 7 %.
– А хорошо это или плохо?
Это в зависимости от того, в какой строке я нахожусь. Если я в строке «организации», это, конечно, хорошо. Но я поглядел немного дальше и спрашиваю: «А что же это у меня будет получаться?» Ну ладно, в данном случае это все на бумажке. А если в результате мосты начнут рушиться? Или мы заложим принцип, что коллектив никогда не ошибается, что он всегда прав? А как у нас, интересно, будет происходить развитие?
Ведь что такое развитие? Это значит, что то, что вчера было правильным, сегодня становится устаревшим, следовательно, неправильным. Как же быть? Но ведь вопрос глубже. Ядов ведь фактически спрашивает: сколько должно быть новаторов? Представьте себе, что новаторов будет 80 %.
– Кошмар будет.
Совершенно верно, «кошмар будет». Мы погибнем от новаторства. Поэтому он и говорит, что нет проблемы. Может быть, 7 % – это и есть столько, сколько нужно для выживания или для уравновешенного развития. А может быть, и нет. Мы этого опять-таки не знаем. Скажем, если достаточно 7 % при нормальном развитии, то что будет, когда начнется война?
– 25–30 %.
Кстати, это одна из интереснейших проблем нашей истории. Очень важная.
Ведь что произошло в период войны? Оказалось, что в нашей армии того периода конформность резко возросла. И практически, офицеры кадровой армии, командный состав, не могли сражаться. А сражались инженеры, агрономы, учителя – вот они и составили офицерские кадры батальонов, полков и т. д.
Или вот такая история. Два года назад на Белоярской атомной станции случился пожар. Вы понимаете, что на атомной станции пожар – вещь серьезная. И поэтому там все время держат пожарную команду. Она четко знает, где какой уровень радиации, где опасность, где границы и т. д. Так вот, когда начался пожар, то ни один пожарный в огонь не пошел. Полковник там руку отбил об их физиономии. Он их лупил и так, и палкой, и всяко. А тушили пожар научные сотрудники – в нейлоновых, легко воспламеняющихся рубашках. А пожарные в своей противопожарной защите, так и стояли вдалеке от огня, поскольку твердо знали, что очень опасно.
Американцы проводили такие опыты в армейских частях в условиях, приближенных к боевым. Сообщили, что произошел радиационный взрыв, и оказалось, что все обученные солдаты, знающие, в чем дело, по приказу не пошли [тушить пожар].
Человек же – очень хитрое существо. Вот, например, там, на Белоярке31, ни один человек не верит в то, что могут быть радиационные выбросы. И понятно почему. Они твердо знают, твердо уверены, что все так, как нужно. В противном случае жить и работать там было бы сложно… Срабатывает «предохранительный механизм». Поэтому они абсолютно убеждены,
