style="font-size:15px;"> – Подожди, Лиль. – Лезвие перочинного ножа прочертило глубокую борозду во влажном растворе меж камней, из-под клинка посыпался песок.
Действует! Отсыревший раствор поддается, не то что в склепе.
Последующие минут десять пролетели в долблении кладки. Сестренка притихла, сообразив, чем занимается старший брат. Неохотно каменный блок освобождался от скрепляющего его с соседними камнями раствора. Я вычищал песок, глину, расширяя щели, пока лезвие не стало без помех ходить в прорехах. Тогда, аккуратно поддев ножом краешек камня, принялся расшатывать его. Миллиметр за миллиметром каменюка выдвигалась из стены.
– Лиль, подвинься, пожалуйста, – попросил я, отползая.
Каменный блок гулко вывалился, образовав прямоугольное отверстие, сквозь которое повеяло прохладным воздухом. Запахло прелой листвой, гнилью и озоном. Вырвавшийся из нашего лаза луч наткнулся на копию шахтной стенки. Те же белесые соленые камни, та же теснота вентиляционного хода, и только циркулирующий воздух доказывал, что за перегородкой совсем другая шахта. Там нет мертвенной затхлости склепа, там гуляет ветер. Там жизнь.
Остатки преграды, перегораживающей шахту, были сметены и раскиданы по трубе. Мы буквально просочились через завал, поминутно чихая и кашляя от скопившейся пыли, пролезли по мусору к своего рода перекрестку. Ход делился на четыре рукава, тянущиеся вверх, вправо, влево и к замурованной части. Впрочем, выбирать не довелось. Луч фонаря пронзал глиняную решетку справа.
От особо сильного толчка глина распалась и выпала. За ней находилась маленькая комнатка. Вдали виднелся фрагмент лестничного пролета в арочном проходе. От сгнившей двери валялись на заваленном мусором полу позеленевшие металлические полосы. Из-под них торчала полуистлевшая пятипалая кисть, оплетенная спиралью незатейливого браслета. В сторонке утопал в опавшей листве растрескавшийся череп. Листья – это замечательно. Их сюда периодически заносит снаружи.
Скелет нагонял мрачные размышления. Массовое захоронение какое-то. Как пропустили его археологи, особенно черные, славящиеся обворовыванием древних могил? Ладно погребальный зал, но скелет с браслетом просто-напросто обязаны найти и снять безделушку. Напрашивается вывод: о подземелье и замке никто не знает. Вопрос на миллион: много ли белых пятен на карте матушки-Европы? Она изъезжена, исхожена вдоль и поперек. Безлюдных территорий практически нет. Или все-таки есть?
Вылезая, я бухнулся на кучу мусора. Подо мной хрустнуло. Уж не кости ли бывшего хозяина комнаты? Простите, коли так. О, наконец-то стоячее положение! И свежий, дующий в лицо воздух, пахнущий грозой. Оказывается, для счастья нужно поразительно мало.
– Эй, сестренка, вылезай!
Высунувшуюся Лильку я подхватил, поставил на ноги, дал отдышаться, осмотреться. Приходи в себя, сестренка.
– Идем. Ступай осторожно, след в след за мной, поняла?
Лилька
