шкафа, спросил:
– Этот костюм?
– Он самый, – ответил я. – Можно забрать?
– Да. – Клим снова пожал плечами.
Я вынул из кармана куртки сложенный в несколько раз черный мешок для мусора, на котором еще сохранился ценник, и развернул его. Шкипер решил мне помочь. Я держал пакет, он же, сложив костюм вчетверо, укладывал его. И даже не высказал недоумения: на кой черт Аннинской понадобился этот костюм? Ее муж убит, сама она в таком положении, что думать о костюме покойного мужа по крайней мере смешно. В этот же пакет уместились рубашки, а ботинки – в другой.
Я был готов попрощаться с Климом, но он вдруг сделал мне предложение, от которого невозможно было отказаться.
– Через полчаса на набережной у меня встреча с клиентом. Так что если вы не против прогулки на баркасе…
– Ни разу не плавал на баркасе, – дал я согласие. – Заодно сэкономлю на такси.
Баркас оказался внушительных размеров, я подумал о рабах на галерах: тут их могло разместиться по двадцать с каждого борта и еще столько же надсмотрщиков с плетьми.
Шкипер поторопил матроса, у которого что-то там не заладилось со швартовым. Наконец он смотал веревку с кнехта и спрыгнул на борт, оттуда – на палубу. Рулевой уже стоял на мостике. Дождавшись команды шкипера, он отчалил от бона.
Слева на траверзе высился островок, похожий на утюг. Мне показалось, он идеально подходил для пикника небольшой компанией. Нижняя терраса островка – песок, средняя – живая тальниковая изгородь, верхняя была увенчана десятком осокорей.
– Можно пройти мимо островка, – угадал мои мысли шкипер. И дал команду рулевому. Тот переложил руль влево, направляя судно вдоль острова. Он сбросил скорость до самого малого хода, словно для того, чтобы я смог расслышать каждое слово шкипера, который вот только теперь перешел со мной на «ты»:
– Это мой костюм, – он небрежно пнул в пакет у моих ног. – Я повесил его в шкаф вчера вечером, и об этом, кроме меня, не знала ни одна живая душа. А это значит, что ты проник в каюту в мое отсутствие: между десятью часами вечера и семью часами утра.
Я прикинулся покладистым мужичком:
– Если это твой костюм, ты можешь оставить его себе.
– Слышал историю про Муму?
– Про нее слышали все, кроме самого Герасима, – ответил я и бросил взгляд на воду; и не удивился бы всплывшей вдруг собаке. Потом я перевел взгляд на Утюг. Баркас скрылся за ним, и теперь с противоположного берега судно невозможно было разглядеть даже в телескоп. Ближний берег вообще был пустынным.
– Никого, да? – снова проявил сообразительность шкипер. – Никого, кто дал бы ломаный грош за твою поганую жизнь.
– Поговорим о настоящих деньгах, – предложил я. – Миллион в черном с золочеными замками дипломате тебя устроит? – Я решил приобщить к разговору и матросов тоже. – Никто из вас не терял миллиона, обвязанного резинкой? Дело в том, что я нашел резинку.
