emphasis>Б. СучковРассказ «Тристан», названный им здесь (в письме к брату в 1900 году) «горько-меланхолической» новеллой, а в другом письме, словно бы в опровержение этой характеристики, «бурлеском», то есть произведением преувеличенно комедийным, был, однако, не просто средством успокоения совести, тяготившейся отсутствием зримой продукции, и уж, конечно, не в первую очередь средством поправить денежные дела… Потребность в ней была более глубокого свойства. Обе авторские характеристики не опровергают, а дополняют одна другую. Главный персонаж «Тристана», декадентский писатель Детлеф Шпинель – фигура комическая, но одновременно и жалкая, вызывающая грустное чувство.
Отчетливее и полнее всего его (Т М.) полемика и борьба с декадансом проявилась в новелле «Смерть в Венеции», обозначавшей важную веху его духовной эволюции. Томас Манн уподобляет Ашенбаха и художников его типа святому Себастьяну, силой веры в свое предназначение и убежденностью в ценности собственного искусства превозмогающих мучения творчества. Томас Манн приходил к выводу, что антиномия между искусством и буржуазной действительностью неразрешима для тех писателей, кто погружается в самодовлеющее служение искусству, утрачивая связь с положительными сторонами жизни… Он сознает, что искусство, замкнувшееся в себе, лишается гуманистической широты, излучая холод равнодушия к человеку, и вырождается. (Б. Сучков)
Страсть как унижение и конфуз – важнейший мотив «Смерти в Венеции», но конфликт, заканчивающийся смертью писателя Ашенбаха, не исчерпывается столкновением достоинства, степенности, рассудительности с темной стихией чувств. Здесь эта эротическая стихия оказывается только условным, символическим обозначением распада, упадка, хаоса. Смерть Ашенбаха. словно бы говорит, что его добродетельная дисциплина, его нравственность, его стоицизм были не преодолением, а маскировкой упадка, который царит вокруг него и уже захватил его самого, упорного бюргера. (С. Апт)
Первым произведением Томаса Манна, где затронута проблематика борьбы против фашизма, явился рассказ «Марио и волшебник», немедленно по выходе включенный правительством Муссолини в индекс запрещенных книг. Рассказ этот, написанный в непритязательной форме путевых заметок, отличался многозначительностью политического подтекста. Отдельными разрозненными штрихами, без нажима и прямого осуждения Томас Манн наглядно демонстрировал, как сказался фашистский строй в повседневной жизни маленького итальянского курорта. Дух шовинизма и воинственного высокомерия, которым охвачены не только взрослые, но и дети, невежество мещанских масс и их угодливость перед власть имущими, мелочный произвол местных чиновников – все это характеризует нравы страны, где утвердился реакционный антинародный режим. Именно в такой атмосфере могут благоденствовать авантюристы, наподобие шарлатана-гипнотизера Чипполы, который на потеху публике издевается над «маленькими людьми», превращая их в покорных исполнителей любой своей прихоти. Неожиданный финал рассказа – бунт молодого официанта Марио, который, не желая сносить унижений, убивает гипнотизера, – воспринимается как ободряющий символ. И смысл этого финала подчеркивается итоговым авторским признанием: «Страшный, роковой конец. И все-таки конец, принесший освобождение, – так чувствовал я тогда, так чувствую и по сей день, и не могу чувствовать иначе!»
Über Thomas Mann
Thomas Mann war Sohn eines Senators und Großkaufmanns. 1893 zog die Familie nach München um, wo er zunächst als Volontär bei einer Feuerversicherungsgesellschaft arbeitete und seine erste Novelle „Gefallen“ (1894) veröffentlichte. 1894–1895 studierte er an der Münchener Technischen Hochschule, besuchte auch historische, literaturhistorische und volkswirtschaftliche Vorlesungen, arbeitete an den Zeitschriften „Das zwanzigste Jahrhundert“ und „Simplicissimus“. 1897 begann er an den „Buddenbrooks“ zu arbeiten. Das Erscheinen des Romans 1901 brachte Mann hohes Ansehen und er lebte fortan als freier Schriftsteller. Während des ersten Weltkrieges erlebte Mann eine weltanschauliche Krise. 1919 wurde er Ehrendoktor der Bonner Universität, 1926 wurde ihm der Professor-Titel durch den Lübecker Senat verliehen. Er wurde Mitglied der Preußischen Dichterakademie und erhielt 1929 den Nobelpreis für Literatur. Er unternahm Vortragsreisen nach Amsterdam, Paris, Brüssel, blieb aber aus „tief notwendigem Protest“ gegen den Faschsimus im Ausland. 1934 kam er in die USA und wurde 1935 zusammen mit A. Einstein Dr. h.c. der Harvard University. 1936 wurde ihm die deutsche Staatsbürgerschaft und Ehrendoktorwürde aberkannt. Mann reihte sich in die antifaschistische Front ein, wurde Staatsbürger der CSR. Er ließ sich in den USA nieder, wurde Gastprofessor an der Universität Princeton, unternahm 1939 eine Europareise. 1944 wurde er amerikanischer Staatsbürger. 1949 unternahm er eine Reise nach Deutschland, wo ihm der Goethe-Preis verliehen wurde. 1952 kehrte er nach Europa zurück, wurde Dr. h. c. der Universität Jena, Ehrenmitglied der Deutschen Akademie der Künste, Ehrenbürger der Stadt Lübeck.
Mann hat die literarische und philosophische Tradition des 18. und vor allem des 19. Jahrhunderts auf eine neue Bewusstseinsebene gehoben. In seinem Frühwerk dominiert die Künstler-Bürger-Problematik (Novellen „Tristan“ (1903), „Tonio Kröger“ (1903), „Der Tod in Venedig“ (1912)). Der Untertitel seines ersten Romans „Buddenbrooks“ ist „Der Verfall einer Familie“ und dem Autor gelang es, den Ruin des Seins und der Weltanschauung des ehemals progressivhumanistischen Bürgertums zu zeigen. 1909 erschien der Roman „Die königliche Hoheit“, wo Mann unter anderem auch das Problem der Künstlerexistenz aufwarf. Das Buch „Betrachtungen eines Unpolitischen“ (1918) steht am Beginn einer Revision seiner gesamten geistig-politischen Haltung, die 1922 in ein Bekenntnis zur Demokratie, zur politischen Parteinahme des Künstlers mündete. Den künstlerischen Niederschlag fand der komplizierte weltanschauliche Klärungsprozess in dem Roman „Der Zauberberg“ (1924). Darin nahm Mann eine Analyse der Zeit vor und zeichnete die faschistische Gefahr vor. Der Roman stellt ein riesiges symbolträchtiges Gewebe von Ideen und Gestalten dar, das M. mit Recht in die Tradition des klassischen deutschen Bildungsromans rückte. Zum ersten Mal nach Goethes Wilhelm-Meister-Romanen wurden im deutschen
