по одному ведомству: Асташов по долгу службы ведал авиаперевозками, а Томилин, оказывается, трудился в отделе, занимающемся безопасностью этих самых перевозок и борющемся с терроризмом на воздушном транспорте.
Нащупав общую тему, приятели обсудили ее с жаром, основательно подогретым взрывоопасной смесью коньяка, виски и абсента. В ходе обсуждения они пришли к единому выводу: никакой системы безопасности на воздушном транспорте попросту не существует, все давно разворовано, растрачено и работает только на бумаге. Кинологические службы аэропортов загнулись от бескормицы в прямом, изначальном смысле этого слова: кинологам нечем кормить собак и нечего есть самим, поскольку выделяемые на них средства целиком оседают на чьих-то банковских счетах. Закупленное для отвода глаз дорогостоящее импортное оборудование, способное дистанционно выявлять спрятанные в багаже и под одеждой взрывчатые вещества, валяется без дела, потому что менты, охраняющие аэропорты, по сути являются просто ряжеными клоунами. Все они давно выведены за штат и не имеют права носить оружие, производить досмотр и даже – вот умора! – проверять у граждан документы. Любой дурак может протащить в терминал столько взрывчатки, сколько способен поднять, и никто его не остановит. Все всё знают, и всем на всё наплевать с высокого дерева – лишь бы денежки капали, а после нас хоть потоп… Какая уж тут безопасность!
– Они дождутся, – нацеливаясь горлышком бутылки в стакан, заплетающимся языком предрек Асташов. – Ох, дождутся! Придет какой-нибудь шахид и ка-а-ак жахнет!.. Вот тогда они забегают, да поздно будет!
– Это факт, – согласился Томилин. Вытянув указательный палец, он остановил слепо плавающее в воздухе горлышко, направил его в свой стакан и придержал, чем спас порцию виски, которая без его вмешательства вылилась бы на стол. – Голов тогда полетит – ой-ей-ей!.. Кстати, и вакансий откроется немало, – добавил он уже другим, неожиданно трезвым голосом.
– Вакансий? – переспросил Асташов, которому данный аспект проблемы до сих пор как-то не приходил в голову. – Да, пожалуй. – Приободрившись было, он тут же сник. – Ну и что? Свято место пусто не бывает, и вакансии эти не про нас писаны.
– Скорее всего, да. – Томилин ненадолго задумался, микроскопическими глоточками потягивая виски. – Но это, Игореша, только в том случае, если пустить дело на самотек и предоставить событиям идти своим чередом.
– Не понял, – с пьяной строгостью объявил Асташов.
В словах приятеля чудился какой-то скрытый и притом немаловажный смысл. Игорь Геннадьевич изо всех сил старался сосредоточиться и увидеть то, что, казалось бы, лежало прямо на поверхности, но каким-то образом ускользало от его расфокусированного, затуманенного алкоголем взгляда.
– Думай, Ига, думай, шевели извилинами! – подлил масла в огонь Томилин. – Это ведь ты, а не я, у нас в отличниках ходил! Голова у тебя всегда была, как дом правительства. Ни за что не поверю, что у тебя, как у
