всеми этими пустейшими банальностями люди обменивались взахлёб. Это была драгоценная возможность хоть как-то поговорить. Может и услышать что-то новое по дороге к главному празднику. Всех захватило радостное возбуждение. А я вдруг заметил, что совсем перестал замечать запах. А потом вдруг осознал, что понимал их речь без перевода. Так, будто всегда тут жил. Что-то тут было не так, но с этим я решил разобраться позже.
Мы остановились, дальше было уже не пройти. Но мне было хорошо видно.
Старик лежал на возвышении на простой лежанке. Вместо матраса под него подстелили несколько слоёв больших мягких листьев. А под спину и голову те же листья были свёрнуты в валики. Он скорее полусидел, откинув на верхний валик очень бледное и сухое лицо. Судя по почтительности, с которой с ним обращались, человеком он был непростым. Светло-серый хитон украшала сиреневая полоса – признак изысканности.
Лёгкое движение старческой руки – и воцарилась абсолютная тишина. Казалось, даже птицы замолкли. В двух шагах от меня продолжал улыбаться «Красная шапка». Я проследил направление его взгляда – в пространство над головой старика.
Взглянул туда, и в этот же миг толпа выдохнула глухим «Ох!» и немедленно снова стихла. Над помостом, где лежал старик, возникло синеватое свечение. Ощущение огромного таинства и какого-то высшего присутствия охватило всех. А потом раздался голос старика, ясный и сильный.
Никогда в жизни я не переживал такого воздействия человеческой речи. Возможно, так звучали для апостолов слова Христа. Поэтому они могли потом воспроизвести их в точности. Эти слова входили в сознание так глубоко и полно, что становились частью тебя, твоим опытом, твоей неугасаемой памятью. Их невозможно было забыть, я это сразу понял. Не надо было ничего записывать. На планете полагалось вести документацию и делать исторические записи, но это было для какого-то второстепенно-канцелярского мира. Или для пришельцев. Местные за настоящую признавали только живую речь.
Рассказ старика длился несколько дней. Он счёл своим долгом передать слышанное от предшественников, а это было как раз то, что мы искали – история! Начал с того, что с горечью констатировал, что никто не знает, откуда они пришли. Все самые древние сказания начинались с того, что память о планете исхода утрачена.
– Сейчас мы считаем планету своим домом, – говорил он. – И мне уже трудно понять, почему все старики, которых мне довелось слышать, уверены в том, что мы здесь пришельцы. Но вы должны сохранить это знание.
Потом заговорил о законе и сразу обрушил ставки тех, кто считал, что закон существовал всегда. По его словам, когда люди осознали его действие, первой реакцией был шок, но постепенно удалось приспособиться. Было замечено, что с самыми простыми понятиями почти нет проблем. С теми, которые обозначали предметы видимые. Потеря знания восполнялась сразу. Попросишь кого-то "Передай яблоко", и сразу видишь и предмет, и действие. Тем более, что знание, хоть однажды бывшее, восполнялось особенно быстро. И детей можно было легко учить словам. Точно так же,
