спросила Анька.
– Ну как, чем? Уже бы пахло. Ты это… трусы проверь.
Анька глупо спросила:
– Как?
– Как-как? Руку сунь!
– Ты сунь. Я боюсь, – неожиданно призналась Анька.
– Сама суй, твои трусы. Я тоже боюсь. Вдруг у нас воды нет, как потом мыть?
– Отвернись, – не то рявкнула, не то тявкнула Анька.
– Да тут не видно ничего! – возмутилась Саша.
– Отвернись! – сказала Анька, срываясь на писк от беспомощности.
Саша спустилась на пару ступенек.
– Далеко не уходи! – заволновалась Анька.
Она всё же засунула руку в трусы, высунула, нащупала Сашино плечо и шепотом сообщила ей на ушко:
– Показалось. Не обкакалась!
– Я же говорю, не пахнет. Когда ты в прошлый раз в садике обкакалась, так пахло!
– Да кто обкакался-то? Сама и обкакалась!
Они осторожно добежали до второго этажа и заскочили в освещенный коридор. Здесь тоже горела только одна лампочка, на удивление, прозрачная, не окрашенная, освещая только половину коридора. Они остановились отдышаться.
– Но я всё равно хочу какать, – запищала снова Анька.
Саша задумалась. Они стояли под дверью Светки Пащенко. Та жила с мамой и иногда с бабушкой здесь, в 201-й квартире. Саша забарабанила в дверь.
– Открой, это я!
Никто не открывал.
– Света, это я! – Саша уже развернулась к двери спиной и стучала теперь ногами. За дверью послышались шаги и взрослый голос:
– Кто там?
– Это Саша. А Свету можно?
– Светы нет.
– А где она?
– Петух жареный тебя с твоей Светой клюнул, носитесь весь день, спать не даете. В соседнюю комнату стучи, – послышалось из-за двери.
Это точно не был голос Светиной мамы, которая никогда так и не говорила. Точно, не та квартира. Саша побежала в 201-ю. Постучала три раза по три – никого.
– Я уже не могу, пошли на лестницу, – заныла Анька.
– Там он спускается!
– Я сейчас по правде обкакаюсь, – заплакала Анька.
– Подь ты к шуту! – простонала Саша, подражая своей бабушке, которая всегда так говорила, если раздражалась или уставала слушать одно и то же.
– Ты на козырек залезешь? – Саша придумала, где Аньке покакать. Туда можно было выбраться через окно между первым и вторым этажами.
– Залезу-у-у-у, – рыдала Анька, теперь готовая лезть куда угодно, только бы быстрее.
Саша помчалась по коридору. Светлую половину пробежала одна, на темной дождалась зареванную Аньку и взяла ее в темноте за руку. Они выскочили на площадку между вторым и первым этажами и подтянулись на подоконник межэтажного окна. Хорошо, что стекло в нем было аккуратно вырезано: самим им окно не открыть, а в разбитое лезть больно.
