сам успокоился, всё еще продолжая что-то повторять, уже тихо и неразборчиво. Евгения Владиславовна набросила ему на плечи одеяло и отошла. Черненький еще немного побубнил, лег наконец и стал засыпать.
– Черномазый! – крикнул вдруг Максимка Мякишев и бросил в новенького подушкой. Воспитательница тут же подскочила к Максимке и стала выволакивать его из кровати:
– А ну, выходи! Будешь на стуле сидеть в комнате. Один! Выходи, я кому сказала?
Максимка весь сжался, не хотел вставать, руками и даже зубами удерживая на себе одеяло. Но Евгения Владиславовна настойчиво тащила его то за одну, то за другую руку.
– Не надо! Я не хочу! Ну, пожалуйста! – Максимка ревел. Саша не понимала, почему он так надрывается: если бы ей разрешили вместо сна посидеть на стуле и подождать маму, она бы очень обрадовалась.
– Не надо, ну, не надо! У меня трусов нет!
Уже обнажилось почти всё его бледно-розовое тельце, местами покрытое багровыми пятнами. Лицо, залитое слезами, заалело, когда он из последних сил старался удержать уголок одеяла между ног. Евгения Владиславовна сдернула и его – Максимка остался голый.
– Ты почему без трусов? – спросила воспитательница, будто до того и не слышала Максимку.
Он выхватил у нее одеяло, плюхнулся на кровать и накрылся. Евгения Владиславовна снова взялась за одеяло.
– Ты что, правда, без трусов?
– Правда, я забыл надеть.
– А мать? – растерялась воспитательница, всё еще держась за одеяло. – Где мать? Ты без трусов, без футболки.
– Я сам одевался, – ответил сквозь слезы Максимка, утерся рукой и отвернулся от воспитательницы: – Мама спала.
– У него мама пьет! Всё время пьет и пьяная лежит. А он сам в садик ходит. И его не кормят дома, вы ему зря добавки не дали, он голодный. Вон моя мама идет, вон, в красной юбке. Мне можно не лежать, мы за справкой поедем, что я не дурак! – встрял Димка. Он воспользовался суматохой у чужой кроватки и подскочил к окну.
– А моей мамы там нет? – спросила Саша.
Димка уже стал надевать штаны, но отложил их, вернулся к окну и внимательно посмотрел вниз:
– Не-а, нету.
Саша вздохнула и снова легла. Воспитательница будто не замечала Димку – он уже оделся и быстро выскочил из спальни:
– Мама! Мама! Я здесь! – кричал он так, будто мама искала его и долго не могла найти.
Евгения Владиславовна подошла к белобрысому – он еще не спал:
– Серёжа, а у твоей мамы есть на работе запасные трусики? Ты же часто писаешься.
Серёжа испуганно взглянул на нее и закивал:
– Есть.
Воспитательница выскочила из спальни:
– Фая! Фаечка! Люда сегодня не придет, она еще и за свой счет взяла. Сходи, пожалуйста, к Витальевне, спроси трусы.
Фая удивилась:
– Он же перед сном выссался.
Евгения Владиславовна замялась:
– Да я Мякишеву. Он без трусов. Говорит, сам собирался и сам в садик пришел.
