уже мой любимый профессор:
– Я просто не хочу Вас зря обнадёживать, Кармог, кто бы вы ни были на самом деле. Органы и члены одних людей, другие люди, которых зовут хирургами, могут в наше время лишь удалять, но никак не наращивать и наставлять… Может быть, когда-нибудь позже, в будущем…
И тут мой любимый Первацельс, до сего момента расхаживающий туда- сюда по комнате, вдруг встал, как вкопанный, напротив необычного, но успокоенного верёвками пациента, и внезапно произнёс:
– В будущем эта задача, несомненно, разрешится настоящей медициной! Я в этом нисколько не сомневаюсь! Но почему бы мне не попробовать и сейчас?!
Мы с Катариной переглянулись в изумлении! Может у Первацельса тоже поехала крыша при виде уродливого незнакомца?! Но этого просто не может быть!
Внезапно, однако, в своём привычном, слегка резковатом стиле, профессор скомандовал мне:
– Развяжите ка его, Лагранж! А вы, сударь, – он в упор посмотрел в немигающие глаза Кармога, – потеряйте вашу последнюю надежду на свои нелепые упования, дабы более не расстраиваться! Это вам необходимо сделать, чтобы ваши припадки, очень схожие с припадками эпилептика, более не повторялись! Для начала, что вам нужно сделать, – это полностью смириться с судьбой. Запомните, мой дорогой: «Полное смирение даёт шанс на избавление! Помните всегда, что всё в руках Божиих!».
Таким набожным я никогда ещё не видел своего любимого мэтра.
Профессор помолчал немного, и продолжил вновь свою речь, глядя на пришельца:
– Я проведу с вами несколько сеансов лечения новым способом, который хочу на вас проверить, только и всего. Запомните ещё раз, – шансов у вас нет. Никаких. Но кое-что я попробую сделать. Приходите ко мне завтра вечером… сразу после захода солнца. Я приму вас, и мы побеседуем одни, без свидетелей.
Мы вновь переглянулись с Катариной, и в наших с ней взглядах просто таки сочилось недоумение и растерянность. Что же задумал профессор?
…Тут Кармог вскочил со стула и испарился, будто его и не существовало вовсе, и этот случай нам привиделся.
Мы с Катариной вопросительно уставились на профессора, который лишь произнёс:
– Надо же было его как то успокоить, чтобы бедняга совсем не сошёл с ума! Несколько дней придётся его потерпеть. Ну, а вы, оба, рот на замок закройте, этого случая не было, а вы все ничего не видели и не слышали. И этого теперешнего посетителя тоже у нас с вами никогда не было. Ясно?
– Да, – только и оставалось нам пролепетать с Катариной.
Не знаю, как она, но на этот раз я, почему то не поверил Первацельсу, как верил ему всегда. У меня возникло убеждение, что он, что то задумал. И, как оказалось впоследствии, интуиция меня не подвела: я оказался прав.
С тех пор Кармог стал приходить на приём к профессору через день после заката солнца.
Принимал
