насквозь уголовная. А это совсем не мой профиль. Я помогал пару раз реабилитироваться людям, которые стали жертвами жестоких преступлений, но…
– Я живу в постоянном страхе, – произнесла она. – Мне кажется… Нет, я знаю: он меня убьет. Рано или поздно. Полиция ничем не поможет. Они даже намекнули, что я… что мы… мои родители… что мы все выдумали. Я теперь не знаю, кто тот человек, что за… что за ХРЕНЬ я впустила в свою жизнь, когда мне было шестнадцать…
– И вы даже ни разу не видели его паспорт? – поинтересовался я. – За все годы тесных отношений?
– Не видела, – всхлипнула она. – Мы с ним почти никуда не ездили. Только в Москву один раз. Но он мне все равно не показывал ни паспорт, ни билет. Да я и не просила. С чего бы? У меня и в мыслях не было, что он может… – Она долго подбирала слова. – … целиком состоять из лжи.
Я сидел молча. Мне было нечего сказать.
– Спасибо, что выслушали, – произнесла она, подняв глаза. – Мне пора, наверное.
– Как скажете, – ответил я.
– Сколько я вам должна? – Она полезла в сумочку.
– Нисколько, – ответил я не задумываясь.
– Уверены? – Она задержала на мне взгляд.
– Абсолютно.
– Давайте лучше обойдемся без жалости, – решила она и положила на стол тысячную купюру. Я посмотрел на часы. Прошло минут сорок. Обычно я за такой сеанс беру пятьсот рублей, но возражать не стал, тем более что сдачи у меня не было. Нет клиентов – нет сдачи.
– Если снова понадоблюсь, заходите, – сказал я. – Когда угодно.
После случился провал.
У меня бывает временами – в особенно волнительные моменты. Сложно сказать, когда это началось. Наверное, не так уж давно. Вошло в мою жизнь нагло, по-хозяйски. Словно всегда здесь было…
Вот и сегодня – когда посетительница сделала движение, чтобы подняться из кресла. Не помню, вставал ли я, чтобы помочь ей надеть пальто…
Когда нормальность вернулась, я снова (или все еще) сидел в кресле, а кроме меня в кабинете никого не было.
Она исчезла. Ушла. Возможно, не попрощавшись.
Нужно покурить. Срочно.
И выпить.
И напечатать услышанную историю в вордовском файле, пока детали не выветрились из памяти. Она кажется мне ценной. Пока не знаю, почему.
Сегодня уйду с работы затемно. С этим проблем никогда нет: ночной сторож спокойно относится к тому, что я чувствую себя здесь как дома и задерживаюсь допоздна, иногда глубоко заполночь.
Фух… Никогда бы не подумал, что смогу не отрываясь настучать сразу столько вордовских страниц.
Уже темнеет, а лампу я до сих пор не включил. Оприходовал четверть-литровую бутылку вискаря. Начал вторую. У меня тут в столе хороший запас, и сегодня я останавливаться пока не собираюсь. И домой не хочу.
