течении целой недели терпилоиды получали блаженство. Это была наивысшая точка счастья, которую удавалось достичь в его городе.
И вот появился странник. Он всегда приходил один и, как Данату казалось, всегда некстати. Отложив все дела, он сам отправился в розовый зал своего дворца.
– Он ничего не говорил? – нервно спросил Данат своего верного секретаря Хьюса.
– Он всегда молчит.
– Проклятье, проклятье! – выругался Данат.
После того как он сменил своего отца на посту президента, Данат поставил перед собой цель: узнать, кто эти странники, что приходили из пустоши. Но результат слежки ничего не дал. Санньяса словно растворялся в песках, и ни одна ищейка не могла их обнаружить. А потом они стали приходить из ниоткуда, в прямом смысле. Дворец закрыт для посторонних, но именно там странник и появился.
Остановившись перед позолоченной дверью, словно это и правда дворец шейха, Данат поправил воротник, постучался и открыл дверь. При их беседе больше никто не присутствовал.
– Прошу прощения за задержку, – сказал Данат, как только вошел в зал.
Санньяса не были похожи ни на терпилоидов, ни на полихетов, что обитали в нижнем городе, ни на кеволов, что поставляли в город восстановитель. Они даже не были похожи на человека. Чуть вытянутый затылок, на котором не росли волосы, маленький рот, плоский нос и ярко-голубые глаза, словно внутри горят лампочки.
– Присаживайся, у меня к тебе разговор.
Еще в детстве странник учил Даната грамоте, а после премудростям политики, как управлять и властвовать. Уже тогда Данат знал, что он станет верховным, это его судьба. Но теперь, находясь у власти, Данат стал злиться, что его как мальчика отчитывали. Он построил заводы. И вдруг появляется странник и говорит, что они не нужны, и Данат подчинился. Он не мог не подчиниться, таковы правила, вот только чьи?
– Зачем вы устроили весь этот спектакль с натуральным человеком?
Данат продумал все до мелочей. В последнее время его власть пошатнулась, появились новые партии, которые грозили его стабильности. И внешний враг в виде натурального человека должен был все решить.
– Я тебя спрашиваю! – повторил странник.
– Это было необходимо. Семья Бирюковых, Ильина и Белова объединились, были созданы три министерства, появились идеи изменить график блаженства, а это недопустимо.
– А кто тебе говорит, что это недопустимо? Кто!
– Я… Даже… – никто не смел так разговаривать с ним.
Странник отошел от окна. Сколько Данат себя помнил, он никогда не садился, только ходил или стоял.
– Надо прекратить поиски натурального человека, отзови ищеек с нижних ярусов. Оставь в покое следователя и девушку, у них своя задача. Тебе ясно?
– Но он преступник, я должен поддерживать порядок. Я…
– Тебе ясно? – еще раз сказал странник, и, как показалось Данату, его глаза загорелись.
– Я прикажу отменить поиски.
Они еще час разговаривали об экономике и причинах, почему кто-то хотел отказаться от блаженства. Данат, склонив голову, вышел из зала. «Проклятый уродец, он мне приказывает. Я… Да кто они такие? Почему мой отец их слушался, и почему я обязан это делать? – Данат шел по коридору, а за ним, стараясь не отставать, бежал Хьюс. – Если я отменю поиски преступника, то юстиция посчитает это моей слабостью и сможет, да, сможет потребовать пересмотра решения голосования. Проклятье! Как ты мне надоел».
– Хьюс.
– Я тут.
– Вызови службу безопасности.
– Хорошо.
– Буду ждать у себя в кабинете.
Несмотря на то, что терпилоиды не обладали агрессией как их предки люди, и было построено идеальное общество, в котором все радовались, Данат не ликвидировал такое подразделение, как службу безопасности.
– Что ты можешь мне о нем сказать? – спросил Данат, как только в его кабинет вошел Лавр.
– Ничего, – как бы Лавр ни старался, он так и не смог выяснить, кто такие странники, откуда приходят и куда исчезают.
– Он был сегодня у меня.
– Я знаю.
– А если ты знаешь, то кто он? – крикнул Данат.
Однажды он разоткровенничался и спросил Лавра:
– А разве мы не могли бы жить без советов санньяса? А что если он исчезнет? А?
– А если это голос наших предков? – сделал предположение Лавр.
– Голос? Что за глупости. Это мутанты, которые водят нас за нос. А ты знаешь, кто
