м всё равно не работал, а другой причины находиться близко к лектору у студентов не было.
Ни возни, ни вздохов, только поскрипывание самопишущих перьев. Никто не смел даже кашлянуть, несмотря на традиционное зимнее падение иммунитета, потому что магистр мигом отправлял в нарушителя порядка такое убийственное лечебное заклинание, что всё тело начинало гореть огнём, а глаза вылезать из орбит. Помогало хорошо, но студенты предпочитали пусть менее действенные, но более гуманные традиционные способы.
Академия переживала последний учебный день. После следовали каникулы, а за ними сессия, после которой никого не отчисляли только с единственного факультета магии и волшебства, потому что нет ничего страшнее и опаснее обиженного мага-недоучки. Однако студенты старались, как могли, остаться на второй год посмешищем младшекурсников радости было мало. Ходили легенды, что особо злостных двоечников навсегда лишали силы, но конкретных случаев привести в пример никто не мог. Да и откровенно неуспевающие в Академию не поступали, слишком высок был балл за проходной экзамен и плата за обучение. Тем не менее, кто-то тяготел к травам, кто-то планировал работать с животными, кто-то уже знал, что пойдёт в целительство, а кому-то ещё до рождения было уготовано место в политике, как Енко. Поэтому у каждого студента, в зависимости от выбранного специалитета, наблюдался перекос в ту или иную сторону.
Имелись и бюджетные места, но конкурс на них был вовсе нереальным. Поступившие самородки из бедняков после выпуска шли разными дорогами. Кто-то, не выдержав перенапряжения, отправлялся в глушь гонять упырей и вурдалаков и там спивался, кто-то достигал головокружительную успехов, а кто-то, как магистр Рейдвиг, оставался преподавать и делать научную карьеру.
И предмет-то его вроде был общий: «прикладная магия», и объяснял магистр хорошо и толково, и самописками пользоваться разрешал, и за пропуски по болезни требовал лишь переписанный конспект, но чуть ли ни чаще, чем про лишённых магии двоечников, среди студентов ходила легенда о том счастливце, который сдал ему экзамен с первого раза.
А впереди ведь Новый год! Время подарков, счастливых хлопот, горячего ароматного глинтвейна, резных венков остролиста на каждой двери, музыки и веселья! И всё это придётся пропустить ради подготовки к сессии. И мама будет переживать, а домоправительница Сора с секретным видом предлагать Енко «безотказные» деревенские сглазы.
Бедняком Рейдвиг давно уже не был, за время вращения в высших кругах понабравшись манер и холодного холёного лоска. Да и преподавательская зарплата мага такого уровня была очень высокой. Но происхождение клеймом горело на нём, даже сейчас лишая многих возможностей. Только Енко знал о каком-то неудачном случае сватовства, и то потому что папа случайно обмолвился после кувшина пива, но тогда он сразу посуровел, замолчал и велел сыну никогда и ни при каких обстоятельствах не упоминать об этом.
Енко бы и сам с радостью наложил на себя заклятие забвения, вот только волшебством до окончания обучения пользоваться не разрешалось. Студенты-маги каждую неделю сдавали накопившийся резерв, который Академия использовала на своё усмотрение и хозяйственные нужды.
Закончив лекцию, преподаватель традиционно вздохнул и бросил придирчивый взгляд на доску, проверяя записи. Потом взмахом руки призвал конспект одного из студентов и принялся читать, задумчиво покусывая нижнюю губу.
– Да, всё верно, ничего не забыл, – наконец кивнул Рейдвиг, возвращая конспект. – Есть вопросы? – И хоть вопросы были, но дух Нового года оказался сильнее и без того неумолимой пересдачи. – Отлично, – хмыкнул магистр и, выдержав паузу, уточнил: – По семинарам есть вопросы? – Но и в этот раз студенты не сломились. – Ну, хорошо. Задание на каникулы… – Енко внутренне застонал и дошёл до такой степени дерзости, что посмел переглянуться с соседом. Сосед был покрепче, и выдал себя только дёрнувшимся мускулом на щеке. – Сотворить новогоднее чудо! И под него на все каникулы вам выделена порция силы.
Ого! А вот это очень даже интересно! Прикладная магия построена на десяти базовых принципах, в сочетании дающих большой простор для самовыражения. Их выучить было довольно легко: четыре идут от стихий, а пять – от основных чувств. Основной затык был в комбинировании, потому что шестым базовым принципом являлась фантазия, материя зыбкая и нестабильная.
Легче всего прикладная магия давалась бюджетникам. Уж они-то могли нафантазировать что угодно и в каких угодно подробностях! А уж сколько вдохновения они черпали из-за злорадства над одногруппниками по этому поводу! А вот Енко, выросший в достатке, получающий всё по первому требованию и имеющий расписание на всю оставшуюся жизнь, был скорее практиком, а не мечтателем.
Магистр эффектным движением водрузил на стол деревянный ящик и откинул крышку. Воздух в аудитории словно сгустился, все вытянули шеи и уставились на красиво переливающиеся шары чистой оформленной магии, ничем не похожей на ту, что Енко сцеживал по искорке в отдельном кабинете практикантам-старшекурсникам под
