style="font-size:15px;"> Сергей на его бурчание не обращал внимание. Данила Степанович – милейший человек, но туповат, и со своими странностями.
– В порты заходят моряки. Им до нашего указа дела нет. А шелководы в это время сидят в горах и ни о чем не ведают. Франция сейчас – золотое дно. Там же была революция, войны, грабежи, голод. Наверное, до сих пор осталась масса недовольных. Как раз то, что нам нужно!
Сергей Андреевич хорошо знал, о чем говорил. Именно войны и голод заставляли колонистов переселяться на русские земли. Войны в Европе способствовали заселению Поволжья, так почему бы не использовать французскую революцию для колонизации Тавриды?
Спустя несколько дней у него на столе лежала пачка свежих оттисков царского Манифеста на французском языке.
Шестого ноября Киселев отправился на Корсику. В этот же день в России от внезапной болезни скончалась императрица Екатерина II.
Весть об этом докатилась до Италии молниеносно. Недели через две все знали, что на престол вступил сын Екатерины Павел Петрович.
Когда Данила Степанович возвратился, он застал своего консула в ужасающем состоянии.
– Она не могла умереть, – рыдал Сергей, вытирая слезы, – кто угодно, только не она! Что же теперь будет с Россией и всеми нами!
Руки Сергея Андреевича тряслись, мертвенная бледность покрывала лицо.
– Не успела, голубушка! Не смогла передать царствование Александру! Это все они, – завистники, заговорщики, Пашкины прихвостни! Свели в могилу матушку-царицу! Что же теперь будет с нами, Данила Степанович!
Киселев относился к этому гораздо спокойнее. Перемены теперь, конечно, неизбежны, но особой трагедии в том он для себя не видел. Никогда не поздно подать в отставку и заняться аптекой.
А вот для Сергея Андреевича это, безусловно, удар. Он, бедняга, так расстроился, что даже не обратил внимания на исключительно положительные новости с Корсики. Царский Манифест у Данилы Степановича там буквально рвали из рук.
– Погубит Павел Россию! – сокрушался Сергей. – Это ему не Гатчина, где можно творить все, что заблагорассудится! Здесь здравый ум и твердая рука нужны! Он же – только на чувства свои полагается. А так нельзя!
Данила Степанович занимал в этом деле нейтральную позицию, Потому и не видел особой причины для расстройства. Павел Петрович, конечно, вспыльчив и неуравновешен, но отнюдь не глуп, что бы там ни говорили его противники. У себя в Гатчине он навел образцовый порядок и в армии, и в хозяйстве. Образец, правда, был прусским, но, кто знает, возможно, став единодержавным правителем всей России, царь будет гибче, понятливее и разумней. Должен же он понимать, что Россия – не Пруссия?
Что касается их самих, то, по мнению Киселева, необходимо продолжать свое дело. Новому монарху еще долго будет не до них, а старых распоряжений никто не отменял. Колониальная политика России вряд ли изменится.
Слова Даниила Степановича немного успокоили Сергея, но не избавили от тошнотворного страха за свое будущее. Пусть он и не беден сейчас, но ЧТО ОН ЕСТЬ без своей карьеры?
