предложи мне открыть предприятие быстрого питания! Мне не нужно, чтобы студенты и школьники тут целыми днями паслись и бомжи грелись! Хочу, чтобы все пристойно было, красиво и дорого, тогда приличные люди ходить станут».
– Ну и как? – улыбнулась Надежда. – Ходят? – И тут же опомнилась: – Простите, что это я… Бизнес – не мое дело…
– Да ладно, – Алина вздохнула, – идут дела потихоньку… Вот, юбилеи, встречи старых друзей…
Последние слова она произнесла сквозь зубы, чуть ли не с ненавистью.
– Что, не понравилась вам наша компания? – напряглась Надежда. – Неужели вы действительно верите, что Галина и правда ту женщину из ревности убила?
– Да мне дела нет, убила или не убила! – вдруг выкрикнула Алина. – Вот уже где у меня эти подруги юности!
Память у Надежды всегда была хорошая, просто сейчас голова работала не в том направлении, иначе она давно сообразила бы кое-что. Точнее, вспомнила.
Была у них в институте одна признанная красавица. На первом курсе вчерашние школьники, несколько обалдевшие от экзаменов и другой, взрослой, как они думали, жизни, выглядели так себе. А эта, рано похорошевшая, видно, еще в школе все про себя поняла. Да тут особого ума и не надо было – в зеркало посмотри и все поймешь. И развилась у этой красавицы некоторая мания величия. Ее подружка, с которой они рассорились на втором курсе, рассказывала девчонкам, что в школе творилось что-то невообразимое. Говоря словами из старого фильма, мальчишки при виде красотки все как один падали и сами собой в штабеля укладывались. Примерно в таком духе. Так что красавица и в институте держалась как королева, а это, как известно, половина успеха.
Она и вправду была хороша – глаза большие, носик прямой, точеный, на губах играет загадочная улыбка. Голос тихий, говорила всегда мало, так что хотелось наклониться ближе и прислушаться. Не Надежде, конечно, боже упаси, а личностям мужского пола.
Надежда с красоткой мало общалась – интересы были разные. Одевалась та очень хорошо, что в те годы стоило больших трудов и денег. Говорили, что родители у нее были с возможностями. А у Надежды папа – инженер, мама – простой преподаватель. Ни денег, ни связей особенных не имели, так что с одеждой мама выкручивалась, как могла. А могла она немногое. Шить-вязать не умела, но в магазине очереди отстаивала, хотя очень это дело не любила. Так что лет с пятнадцати Надежда вязала жилетки да свитера. И с тех пор возненавидела вязаные шапочки, хотя сейчас они снова вошли в моду. Даже сегодня, как вспомнит ту, в полосочку и с помпоном, что на первом курсе носила, и красоткину из чернобурки, так и расстраивается, хотя и понимает, что это глупо.
Крутились вокруг красотки многие, только после первого курса кое-кто отпал – опять-таки интересы стали несколько иными, да и девчонки некоторые подросли и похорошели. На втором курсе среди всей пестрой свиты явственно выделялся Леня Белугин, но потом и он куда-то делся. А на третьем красотка вышла замуж за парня постарше, никто его толком не знал, и на свадьбу никого из институтских не позвали.
– Так ты про Ольгу, что ли? – Надежда
