ничем не отличалась от сотен или даже тысяч себе подобных, и потому говорить в данном случае о каких-либо сравнениях, подобиях и аналогиях применительно к этому персонажу не приходилось.
– Борис, мы знаем, что вы человек яркий, талантливый, неординарный, – сразу стало ясно, что это заговорил «добрый следователь», – отличник, комсомолец – общественник, чего, кстати, нельзя сказать о вашем брате. Да, оступился в свое время, да, пошел по кривой дорожке, просто жизнь так повернулась, с кем не бывает. Однако встал на путь исправления, и мы хотим протянуть вам руку.
– В каком смысле?
– Да в прямом, руку помощи, – «добрый следователь» заулыбался и со значением посмотрел на собравшихся, что сразу же закивали ему в ответ. Жан-Поль Сартр при этом продолжал что-то сосредоточенно записывать в свой блокнот.
– Мы хотим исправить возникшую относительно вас и вашего брата несправедливость и в качестве писателя отправить в Америку именно вас. Действительно, ну почему туда должен ехать ваш брат Сергей – пьяница, дебошир, тунеядец, человек политически неустойчивый? Да и ехать он туда не хочет, как нам известно. А вы человек зрелый, серьезный, и самое главное – мы доверяем вам.
– Благодарю, конечно, за доверие, но я же не писатель!
– Ну так станете им, дорогой Борис. Слава богу, в России с этим никогда проблем не было. Оказаться в ряду литераторов, которые работают с нами, – это очень почетно, замечу вам.
– Тем более, – неожиданно включился в разговор «злой следователь», похожий на французского философа-марксиста, – вашего брата никто в Америке не знает в лицо, а вы с ним похожи друг на друга как две капли воды, да и вообще для них, для империалистов, что русские, что евреи, что армяне – все на одно лицо!
– То есть вы мне предлагаете стать двойником Сережи?
– Ну можно и так сказать, – «добрый следователь» встал из-за стола и подошел к окну, – а вот собравшиеся здесь коллеги подлечат вас, вернут к жизни, так сказать, и писатель Довлатов поедет покорять Новый Свет, правдиво рассказывать о достижениях советского человека. И еще один момент. Разумеется, Борис, все это между нами. Лишние уши, как говорится, – это лишние проблемы, которые никому из нас не нужны.
– А что будет с Сергеем?
– Ничего. Будет жить в Ленинграде, как и жил, или… где он там сейчас?
– К Луге подъезжает, Николай Николаевич, – не отрываясь от блокнота, откликнулся сартрообразный…
Сергей проснулся от того, что больно ударился лбом о поручень переднего сиденья автобуса, когда шофер крутанул руль, съезжая с трассы на привокзальную площадь, и тут же резко дал по тормозам.
Горчичного цвета здание с колоннами дернулось и замерло, угрожающе нависнув над запыленным окном ЛАЗа.
Значит, вся эта история с помывочной в больнице, двойником и Борисом ему приснилась?
Получается, что так, впрочем, какое-то смутное ощущение, что он уже видел нечто подобное, проскочило.
Как вспышка.
Ладно, пустое…
С одной стороны, конечно, можно было выдохнуть с облегчением, но, с другой,
