на край стола, пока у лакомки пузо не лопнуло. Я ясно выразился?
– Достаточно ясно.
– Ну, тогда бывай, полковник.
Филиппыч задвинул каталку с трупом обратно в камеру, проводил Гурова до выхода и вернулся в комнату отдыха к своим бутербродам.
А Гурову прибавилась еще одна головная боль. Кому понадобилось совершать такое изощренное убийство? Намеренно ли это сделано, случайно ли? С чем он имеет дело: с четким планом, отступать от которого не велено даже по причине нецелесообразности, или со спонтанным избиением «до последнего удара»? Ответы на эти вопросы лежали за гранью понимания. Пока за гранью.
После посещения морга ехать обратно в Управление не хотелось, нужно было переварить увиденное и услышанное, чтобы иметь возможность двигаться дальше. Срочных дел на этот день больше не было, важной информации не предвиделось, а рабочий день давно закончился, поэтому Лев поехал прямиком домой.
Поставив машину у подъезда, он поднял голову. В квартире во всех окнах горел свет. «Маша принимает гостей? Странно. Какой-то праздник, о котором я забыл?» Пока поднимался на этаж, перебрал в уме все возможные праздники, но так и не вспомнил, чем могла быть вызвана иллюминация в окнах.
Дверь открыл ключом. В нос ударил терпкий запах мускуса вперемешку с нежным ароматом ванили. «Точно праздник, – пронеслось в голове. – Только бы не годовщина, иначе за отсутствие подарка мне здорово прилетит». На звук открывающегося замка в прихожую выпорхнула Мария. В легком платьице вместо домашнего халата, со свежим макияжем на лице. Вся такая благоухающая и все равно невероятно домашняя. Сердце затопила волна нежности. Сколько лет они вместе, а чувства все еще свежи. Удивительно!
– Как хорошо, что ты пришел! – Колокольчики в голосе супруги сегодня звенели по-особенному. Она подошла вплотную, прижалась к мужу всем телом, нежно поцеловала в губы.
– У нас праздник, а я забыл. – Фраза прозвучала не как вопрос, а как утверждение.
– Нет, ты ни о чем не забыл, – засмеялась Мария.
– Тогда что все это значит?
– Что «все»?
– Все это: платье, духи, ваниль.
– Ты имеешь что-то против платья? – шутливо нахмурилась Мария.
– Мне очень нравится твое платье, – искренне ответил Гуров.
– Тогда идем на кухню, кормить тебя буду.
Жена упорхнула так же внезапно, как и появилась. Лев прошел в ванную комнату, вымыл руки, сполоснул лицо. Вытираясь полотенцем, взглянул в зеркало. «Вполне симпатичный мужчина, – дал он сам себе нескромную оценку. – Морщин бы на лбу поменьше, взгляд чуть веселее, и хоть в артисты записывай».
– Что ты там копаешься? – крикнула из кухни жена. – Все остынет.
Он повесил полотенце и прошел на кухню. Стол, накрытый скатертью, десяток тарелок, заполненных разнообразными закусками, и огромное блюдо с говяжьей ногой в центре, снова возродили сомнения.
– И
