башни Монпарнас. Вокруг деловые люди орут в свои мобильники так, что все соседи наслаждаются их идиотскими разговорами.
– Слушай, я ручаюсь, это было забито на последнем собрании.
– Нет, нет и еще раз нет, Жан-Филипп специально оговорил, что это не подлежит обсуждению.
– Ну, это их понты!
– Да, ну так послушайте, надо уметь выйти из игры.
– Знаете, говорят, Рокфеллер разбогател, потому что всегда покупал слишком поздно, а продавал слишком рано.
– О'кей, как договорились, моя секретарша пошлет тебе мейл, и мы все утрясем.
– Ни то ни другое: мы обязаны закончить неделю в плюсе.
– Вот что я тебе скажу: если рынок поддержат инвесторы, он быстро отыграет потери.
– Я привязался к индексу CAC, а рынок падал, в общем, я пролетел.
Еще они все через слово повторяют «абсолютно». Пока я записываю разговоры подмастерьев Хозяев мира, официантка приносит круассаны, кофе со сливками, баночки с вареньем «Милая мамочка» и два яйца всмятку. Уже не помню, как одевались официантки в «Windows on the World»: в первый и последний раз я попал туда ночью. Наверно, они нанимали негритянок, студенток, безработных актрис или славных девушек из Нью-Джерси, в тесных передниках на пышных грудях. Учтите: «Windows on the World» – это вам не «Макдоналдс», это шикарный ресторан, естественно, с большой наценкой (завтрак 35 долларов, не считая чаевых). Тел.: 212-9381111 или 212–524 7 000. Столик рекомендуется заказывать за много дней, без пиджака не пускают. Я попытался позвонить: теперь по этому номеру автоответчик – служба информации о спектаклях. Думаю, официантки были довольно хорошенькие, в тщательно продуманной форме. В бежевом костюме с буквами «WW»? Или вроде горничных в старинном духе, в маленьком черном платье, которое так и хочется одернуть? В брючном костюме? В смокинге от Гуччи, дизайн Тома Форда? Теперь уже не проверишь. Писать этот гиперреалистический роман трудно из-за самой реальности. После 11 сентября 2001 года реальность не только превосходит вымысел, но и убивает его. Писать на эту тему нельзя, но и на другие невозможно. Нас больше ничто не трогает.
Я провожаю взглядом каждый пролетающий за окном самолет. Чтобы передать случившееся по ту сторону Атлантики, я должен почувствовать, как самолет таранит черную башню у меня под ногами. Здание покачнется; странное, должно быть, ощущение: твердыня небоскреба – и шатается, словно пьяный корабль. Тонны стекла и стали вмиг превращаются в соломенный сноп. Камень мягкий. Это один из уроков Всемирного торгового центра: наша недвижимость подвижна. То, что мы полагали незыблемым, зыбко. То, что мы воображали твердым, текуче. Башни не стоят на месте, а небоскребы скребут главным образом землю. Как можно столь быстро разрушить такую громадину? Моя книга об этом: о том, как рухнул карточный домик, домик из кредитных карточек. Если бы у меня под ногами в здание врезался «боинг», я бы наконец понял то, что уже год не дает мне покоя: черный дым, встающий над полом, жар, плавящий стены, лопающиеся стекла, удушье, паника, самоубийства, бегство к охваченным
