заиндевевших камней, двигаясь сквозь обжигающие лучи солнца и туманные метельные столбы. Из ран его все еще струилась кровь, и казалось, что это никогда не прекратится – что багряный поток лишь часть вечной реки, что кровь эта больше не его, но стоящего рядом бога. Чувство это было странным, но походило на правду, хотя он и не решался спросить самого Искупителя, не решался услышать подтверждение из его уст.
Погода на равнине окончательно обезумела, но она двигалась без малейшего усилия, круг за кругом, отклоняясь то в одну сторону, то в другую, но не приближаясь к ним, не пытаясь напасть еще раз.
– Отчего она медлит? – спросил он. – Она же не может не видеть, что я сейчас не выдержу еще одной атаки, не устою.
– Она напала бы, если смогла, – ответил Искупитель.
– Но что ее держит?
– Раны должны затянуться, память о боли утихнуть.
Провидомин вытер с лица песчинки. Туда, где они стояли, незадолго до того обрушился грязевой ливень, но теперь его вновь отнесло к низине, прогнившая коричневая завеса бесцельно болталась вдалеке.
– Иногда обнаруживается, – сказал Искупитель, – что нечто… утекло.
– Откуда? – с сомнением уточнил Провидомин.
– Из жизней т'лан. Они столько всего упустили, столь о многом позабыли, чтобы жить и дальше. Позабыли о своих мучениях. И о своей… славе.
Ему не довелось этого увидеть собственными глазами. Коленопреклоненных т'лан имассов. Представить такое невозможно, его пробрало дрожью даже при одной мысли. Мгновение, способное разрушить любую веру, миг, когда весь мир глубоко вздохнул и… задержал дыхание.
– Знал ли ты, как они поступят?
– Они пробудили во мне стыд, – ответил Искупитель.
Думается, это ты пробудил в них стыд, Итковиан, – да, тогда ты еще был смертным, обычным смертным. Это они онемели в благоговеющем изумлении. Не понимаю, откуда мне это известно, но я все равно знаю.
Нечто… утекает.
– Так, значит, безумствующая погода – это воспоминания т'лан имассов? Разве ты не можешь их призвать? Чтобы они сомкнули вокруг тебя свои ряды? Разве это не окажется для них делом чести? Возможностью отплатить за сделанное тобой? Призови духов т'лан имассов, Искупитель, – и ей никогда до тебя не добраться!
– Не могу. Не стану. Да, они все воспримут именно так. Как ответную услугу. Они, но не я. То, что я даю, не требует оплаты, это дар, а не одолжение. Точнее, в конце концов они все же заставили меня кое-что принять взамен, но достаточно скромное – или мне тогда просто не хватило сил отказаться.
– Раз ты не принимаешь их службы, – спросил тогда Провидомин, – зачем ты ждешь ее от меня?
– В своем выборе ты свободен, – ответил Искупитель. – Можешь защищать меня или же отступиться – тогда я паду.
– Разве это выбор?
– Верно. Чаще всего никакого выбора нет. Я мог бы вернуть тебя обратно, но твое тело больше
