Верити.
– Епископ, мисс Вингейт, преподобный Хоскинс, позвольте мне представить вам моих братьев и сестер. Трое младших остались дома.
Красивые детишки, ничего не скажешь, но ведут они себя как-то неестественно, словно выполняют заученный урок, а не проходят привычную процедуру, подумала Верити. Боятся брата? У нее сложилось именно такое неприятное впечатление. Возможно, ему даже не приходится запугивать их открыто, достаточно просто яростно сверкать глазищами в сторону этих нежных созданий.
Герцог сел рядом с ее отцом, молодежь Верити усадила рядом с собой на двух диванчиках, расставленных вокруг чайного стола.
– Скоро принесут закуски, – улыбнулась она, заметив, что дети исподволь рассматривают и ее, и убранство зала. – А теперь расскажите мне немного о себе. Насколько я понимаю, у вас есть еще братья и сестры?
– О да, нас всего шестеро, – ответила за всех старшая, Алтея. – Мне шестнадцать лет, Араминте и Бэзилу по четырнадцать, они у нас близнецы, потом идет Алисия, ей тринадцать, Бертрану десять, и Бенджамину девять.
– И вы живете с братом и мамой? Мне бы очень хотелось с ней познакомиться, но я не уверена, готова ли она сейчас к визитам. Я была очень огорчена, узнав о смерти вашего отца и, конечно же, деда.
– Мы не знали старого герцога. Он не ладил с мамой и папой, – разоткровенничался Бэзил. – Теперь мы живем с Уильямом, а мамаK переехала в Дауэр-Хаус, потому что Уильям наш опекун. Он говорит, что мы маленькие дикари и нас надо цивилизовывать, а мамаK считает, что цивилизованность подавляет природное творчество. Мы очень скучаем по папе, а мамаK всегда грустит. Но Уиллу все равно, он насильно заставляет нас учить всякие глупые штуки вроде арифметики и латыни. И мы должны «прилично себя вести». Причем все время, – хмуро добавил он.
– Мы обязаны обучиться манерам, и шитью, и как пользоваться глобусами, – добавила Араминта. – То есть девочки. Мальчикам не надо шить и ходить с книжками на голове.
На тиранию не похоже – в общем-то, обычное аристократическое воспитание.
– Арифметика полезна, – заметила Верити. – Она поможет вам управлять своим жалованьем, например, и вас не обманут в магазине.
Девочкам понравилась эта идея, но Бэзила слова Верити не убедили.
– Денег у нас куры не клюют. Чего о них беспокоиться? МамаK и папаK никогда не заставляли нас делать то, что нам не нравится. МамаK говорит: траур – это устаревший обычай, придуманный для угнетения женщин, мы можем грустить о папе, как того пожелаем, а не просто ходить в черном. Я уверен, она с удовольствием приняла бы вас. – Он поморщился. – Полагаю, траур и мальчиков тоже угнетает. ПапаK не хотел бы, чтобы мы все время ходили смурные и совсем не развлекались. И это не значит, что мы по нему не тоскуем. Еще как тоскуем.
– Горевать по отцу – это вполне естественно. – Верити чуть не подпрыгнула, услышав у себя за спиной громкий голос герцога. – Но в обществе существуют определенные правила, и именно они
