отив» и насвистывал мелодию из «Крестного отца».
Все как один стремились встретить пятидесятилетний юбилей родного государства.
Ночи напролет смотрели по черно-белому «ящику» великую битву народов – хоккейную баталию: серию матчей Канада – СССР. Причем за хоккей болели все: и мужчины, и женщины, и старики, и дети, и те, кто знает, что такое хоккей, и те, кто понятия в нем ни малейшего не имели! Но после каждой победы выходили на целые демонстрации в едином порыве. Примерно так же, как когда-то вся страна приветствовала полет в космос Ю. А. Гагарина. Только все эти демонстрации происходили ночью, потому что играли в Канаде, а у нас с Канадой практически полсуток разница во времени.
Ровно в таком же едином порыве, все как один, изгнали из страны двух великих представителей своего отечества: А. Солженицына и И. Бродского.
Всё происходило по известному, ранее отработанному сценарию: «Лично я не читал, но я осуждаю!..»
Американцы, наконец-то, прекратили воевать с ничем не повинными вьетнамцами, совершили свой последний полет к Луне…
На танцплощадках твист был уверенно вытеснен шейком. «Клеши» с клиньями и бубенчиками превратились в более скромные брюки, расклешенные от бедра у ребят, а девочки дефилировали, обнажив свои красивые ножки «до самой розетки», при этом, надо сказать, что самые модные уже перебрались в «макси»…
Именно в такой социально-политической обстановке мы закончили учиться в своих средних школах и дружно, не сговариваясь, устремились в старинный Томск, чтобы поступать учиться в самый большой и известный в стране политехнический институт.
В это время в институте обучалось примерно восемнадцать тысяч студентов, из которых, около пяти тысяч на Механическом факультете.
В этот же год старейший факультет нашего института решил поменять своё старое, примелькавшееся всем, «не модное» название «Механического» на более современное, звучное и модное «Машиностроительный».
Но многолетняя привычка сказывалась ещё очень долго и нас, студентов этого факультета, постоянно называли либо «машиностроители», либо «механики».
И принципиальной разницы в этом никогда не было, потому что в дипломах, которые мы в конце – концов получили по окончании учебы, было написано, что закончили машиностроительный факультет и получили квалификацию «инженер-механик». Никакой принципиальной разницы не было и для всех остальных студентов политеха, которые нас между собой называли «болтами», а наших девушек «гайками»
Не оставались в стороне и другие факультеты. У каждого было свое не обидное прозвище. Так химики были «колбами» и «пробирками», теплоэнергетики – «котлами», электроэнергетики –
«утюгами», геологи – «мешочниками», электрофизики были «лампочками». И только у будущих физикотехников, чьи выпускники точно уходили работать в атомную энергетику или такую же оборонку, было обидное, но произносимое с огромным пиететом, прозвище – «лысаны» по вполне серьезной причине.
В процессе обучения они проводили свои лабораторные на учебном ядерном реакторе, который был «учебный» только по предназначению, а на самом деле реактор как реактор, в общем, будь здоров!..
Да и работать им в последствии предстояло на таких же производствах. Так что на третьем курсе им предлагали создавать семьи и рожать детей, пока это возможно.
В лоно этого старинного ВУЗа ежегодно поступает сотни ребят, и, спустя пять лет, выходят такими специалистами, от услуг которых не отказывалось ни одно промышленное предприятие страны.
Осознание величия заведения, в которое мы все попали учиться, пришло со временем, а пока предстояла тяжелая борьба за право учиться, и борьба за выживание в студенческой среде.
Вступительные экзамены при этом были только первым незначительным этапом.
Нынешние абитуриенты не вкушают столь экзотическое блюдо, как вступительные экзамены.
Ну, это же совсем неинтересно: окончил школу, там тебе прописали уровень твоих знаний в виде оценок за ЕГЭ и с этими данными иди и выбирай то заведение, в которое тебя примут.
В прежние времена все приезжали равными: и хорошисты, и троечники, только круглым отличникам была поблажка. Те должны были на первом экзамене подтвердить свой высокий уровень знаний, сдав его на «отлично» и тогда для них сразу открывалась дверь ВУЗа. При ином исходе все, включая отличников, шли с
равными правами на поступление.
На письменном экзамене по математике сразу отсеивалось около трети поступающих. Следующий «драконовский» экзамен был «математика устно», на котором проигрывало ещё примерно треть из оставшихся, третьим экзаменом, дававшим вступительные баллы, был физика. Уже после физики оставалось такое количество абитуриентов, которое, фактически, образовывало
