книге. Нам не нужно нежное обращение. Мы уже выросли, и если уж облажались, то надо принять правду, а затем прийти к собственным правильным выводам. Вот что я всегда говорю своим клиентам. Если они хотят услышать только то, что все будет хорошо, или что на все есть своя причина, или какую-то другую банальность, то им не следует приходить ко мне и платить за мои услуги. Или, наверное, покупать мою книгу. – Она улыбнулась. – Они могут купить другую. Любую. «Как любовью сделать ваш брак снова здоровым». «Как бороться за свои отношения».
– Да, но название вашей книги несколько… конфронтационное, не правда ли? «Ты же знала». То есть именно эти слова мы и говорим себе, когда, например, на пресс-конференции выясняется, что некий политик только что выложил фото своего пениса на всеобщее обозрение. Или обнаруживается, что он живет на две семьи. А его жена стоит тут же, ошеломленная новостями. Так и хочется ей сказать: «И что? Тебя это удивляет?»
– Не сомневаюсь в том, что его жена удивлена, – кивнула Грейс. – Вопрос в том, а должна ли она удивляться? Могла ли она избежать всего этого, чтобы не очутиться в подобной ситуации?
– Значит, это окончательное название, выбранное вами?
– И да, и нет, – ответила Грейс. – На самом деле это второй вариант. Сначала я хотела назвать ее «За внимание надо платить». Но такое название никто не понял. Сказали: слишком заумно.
– Правда? Да мы же все читали Артура Миллера в школе, разве не так? – насмешливо спросила Ребекка, выдавая свое истинное лицо.
– Ну, может, так было у вас в школе, – дипломатично отозвалась Грейс. Сама она прочитала «Смерть коммивояжера» в средней школе интенсивного обучения Рирден, славившейся тогда своими социалистическими веяниями. Сейчас в седьмом классе этой частной нью-йоркской школы учился ее сын. – Так или иначе, мы нашли компромисс. Вы, наверное, знаете, как мы говорим сами себе, если кто-то совершает какой-то непредвиденный поступок: «Откуда мне было знать?» Мы просто в шоке, когда узнаем, что человек, оказывается, бабник. Или растратчик. Или наркоман. Или отчаянный врун. Или заурядный эгоист. И тот факт, что он женился на вас и что у вас есть общие дети, его не изменил. Он продолжает вести себя так, как будто до сих пор холост и свободен от семейных обязанностей.
– О да, – согласилась Ребекка, и Грейс тут же поняла, что это затронуло девушку. Впрочем, ничего странного. Именно об этом ведь и шел разговор.
– А когда это происходит, мы лишь разводим руками. И говорим: «Вот это да! Другого человека не поймешь!» И мы никогда не отдаем себе отчет в том, почему столкнулись с ложью. Надо научиться понимать других. Если этого не произойдет, мы же сами не сможем действовать в своих собственных интересах. И не сможем предотвратить повторения того, что произошло.
– Ну-ну. – Ребекка бросила на Грейс неодобрительный взгляд. – Мы же не собираемся обвинять жертву?
– А никакой жертвы нет, – произнесла Грейс. – Смотрите
