Всё было тихо, тихо, тихо – только вдруг! Чуть сбоку и немного впереди без остановки и сполошно стала стрекотать сорока. Перескакивая с дерева на дерево и возмущённо крича, она приближалась, и вскоре Диме стало ясно всё.
– Караул! – брякнувшись на ветку рядом, чуть Диме не в ухо кричала она. – Безобразие!
– В чём безобразие, причём тут караул? – пытался вставить хоть словечко Дима. Но не получалось, сорока его просто не слышала, и лишь когда у неё закончился воздух и она стала набирать в живот новый, Диме удалось её спросить, и оказалось! За деревом, сорока обнаружила бельчонка: без папы и без мамы! Одного.
Почему не вышел на дорогу сам?
А потому, что он сейчас не может!
А когда?..
Он сам не сможет никогда, он там застрял и горько плачет, потому что очень больно, а ещё боится и замёрз.
А Диме непонятно – почему и как он тут на лесной дороге оказался. И почему сорока сразу же к нему? Он даже капельку растерялся, но сорока, тут же, объяснила: – потому!
– Ты кто?– спросила сразу же она.
– Я Дима!
– Ты не Дима, а сейчас ты Новый год! – поправила сорока. Ей сказали, Дима – Новый год, пусть он с ней даже не спорит, а скорее начинает помогать! Он – Новый год, почти что Дед Мороз. Без опыта, конечно, Дима очень молод, но он должен, потому что должен!
– Я Новый год? – не сразу понял Дима.
– Ну не я! – ответила сорока и показала крылом на Димину расшитую узорами меховую шубейку. Шубейка и вправду была. Была и отороченная мехом синяя под цвет шубейки расшитая шапка, которую, всё ещё не веря, Дима стянул с головы, красивые рукавицы. А на груди красивыми буквами было вышито: «Новый год».
Он Новый год, какая красота! Но как всё это получилось?
Потому что скоро Новый год, – ответила, сорока, – наверняка, так сделал Дед Мороз! Конечно, он большой, конечно, он волшебник. Но кто-то должен помогать и Дедушке Морозу, один со всеми неприятностями он справиться не может, просто не успеет.
– Так это я теперь помощник? – сразу согласился Дима, – и кого начнём спасать?
– Бельчонка же, бельчонка! – стала уже нервничать сорока, – и, указывая путь, небыстро полетела перед ним.
Всё оказалось очень просто, как у всех: строго наказав ему не выходить на улицу, мама бельчонка ушла по делам, а бельчонок остался скучать. Поиграл сосновыми шишками, которые были, расставил их рядком, потом из них устроил круг, а дальше треугольник. Попрыгал на одной ноге, взглянул внимательно на веник. Но ничего с ним так и не придумал, в голову прилезло, что веником можно только подметать, и от чего-то стало даже грустно.
А мама всё не шла, и маленький бельчонок поначалу понемножку, а затем всё больше, начал думать, где она могла бы так надолго задержаться, когда он тут, наверно, целый час один?..
Такого понадумал! А последним, – что, наверно, мама отыскала и нашла такую огромную кедровую шишку, что её трудно дотащить, а бросить жаль. И если он, бельчонок, считает себя настоящим сыном мамы, то должен побежать навстречу и тащить орехи помочь.
Да, чем скорее, тем и лучше! Выбравшись из дупла, и немножечко по ветке проскочив, бельчонок начал думать, куда ему дальше. И встретил чей-то взгляд.
Смотрела на него сердитая куница, которая, наверное, хотела что-то с ним, бельчонком, сделать, собиралась подойти! Но мама миллион раз сыну говорила, что детям с посторонними общаться по возможности не стоит. А от куницы белкам безо всяких разговоров нужно просто убегать.
И бельчонок, как ему и говорила мама, побежал! Стрелой, по веткам, вверх и вниз, вьюном вокруг ствола! Куница бросилась за ним, и пусть она была бельчонка старше, получалось у неё ничуть не хуже, куницы по деревьям тоже очень могут! И неизвестно, что бы вдруг могло произойти, но тут бельчонок! Заметив, где было погуще, между веток влез, затих, как будто его нет, куница, щёлкая зубами, проскакала дальше. И он опять и снова задышал.
Никто его не съел, всё оказалось хорошо. Но только наш бельчонок заблудился! Обычно он всегда был у дупла, обычно дальше мама не пускала. Только тут вот получилось!.. И что ему теперь поделать, он не знал.
А где-то мама… Стало грустно-грустно, бельчонок даже чуть не заплакал, шагнул. Но промахнулся. И слетел! Как глупый, вверх тормашкой, мимо ветки! Шлёпнулся на что-то, даже не ушибся!
И всё бы было хорошо, то только вот одна из лапок попала в узкую развилку, лапку защемило. И если бы не пролетавшая сорока, то непонятно, сколько он бы тут ещё сидел.
– Немножко потерпи, теперь уже не бойся, – освобождая бельчонка из плена, приговаривал Дима, не бойся, теперь уже всё…
– Наверное, замёрз? – дуя на больную лапку,
