Бежать. Бежать. Стучали в мозгу тысячи молоточков.
Неожиданно руки мужа приобрели невероятную длину. Они тянулись к её горлу, извиваясь как дикое животное, жаждущее её плоти. Алзия вскакивает на коня, но глупое животное извивается, не хочет идти.
– Тпру…Как больно…
Гермес сбросил её на холодный бетон.
Пальцы мужа врезаются в её ноги. Девушка выбивает стёкла окна. Какой-то длинный тоннель и она мчится по нему с бешеной скоростью.
Перед глазами мельтешат люди, какие-то чиновники… Алзия приходит в себя.
– Мм мой муж…– во рту вязкая кровь. – Пожалуйста, схватите моего мужа!
Из приоткрытой двери глаза девы увидели знакомый силуэт. Она затряслась в истерике.
– Муж… Он убьёт мм меня!!!
Лысая голова чиновника поблёскивала в тусклом свете лампочки, толстые
губы растянулись в маслянистой улыбке.
– Ей нужен психолог! Срочно!!!
Тупое круглое лицо девицы…
– Домой! Хочу домой! – ревела Алзия.
Она слышит смех. Такой знакомый и родной. Ей что-то насильно вливают в рот, она захлёбывается… И где-то далеко:
– Ещё одна. Хорошая работа. Все одинаковы, все продают…
– Она странная, но я её никогда не любил…
– Тем лучше, сегодня работаешь с новой…
Его разбудила хлёсткая пощёчина руки. Что это? Взмыленная, ревущая жена, бесконечно мычит:
– Ты меня не любишь!!!!
Он нежно прижимает к груди своего большого ребёнка, гладит по растрёпанным как у ведьмы волосам, целует влажный лоб, вытирает бегущие солёные слёзы. Его и её глаза счастливо лучатся.
Это всего лишь СОН…
2002
Минск
НЕСКОЛЬКО СЛОВ О РАССКАЗЕ ЧЁРНО-БЕЛОЕ КИНО.
Лев Гунин
Когда скрипач-виртуоз в бешеном темпе выигрывает головокружительные пассажи, или когда воздушные акробаты выделывают что-то невероятное под куполом цирка: все понимают – это талант. Что же касается литературного поприща, то у широкой публики выработался устойчивый стереотип: мол, писать может каждый, кому не лень.
На самом деле, литературный талант: такая же редкость, как абсолютный слух, дар художника, или математический гений.
Об этом невольно вспоминаешь, читая рассказ Алеси Дробышевой (названный «рассказом», но в жанровом плане, скорее, небольшая повесть).
И потому, что её проза в корне отличается от продукции того конвейера, который плодит – делающие кассовые сборы – слащаво-сентиментальные любовные истории или бесчисленные детективы модных писательниц, оседлавших трафареты американского ширпотреба, невольно размышляешь и о том, что литературное дарование
