мне надо распаковать вещи. – Я с отвращением смотрю на мои чемоданы. У меня такое чувство, словно я только что их запаковала, и в эту минуту мне совершенно не хочется доставать из них содержимое. Только не теперь, когда меня так манит моя ядовито-розовая постель.
– С этим тебе могу помочь я, – говорит Мэйси и показывает мне на дверь в противоположной стене. – Почему бы тебе не принять душ и не переодеться в пижаму? А я тем временем прослежу за тем, чтобы тебе доставили обещанный моим отцом суп, потом ты поешь, примешь таблетки и ляжешь спать. Будем надеяться, что, проснувшись, ты уже немного привыкнешь к здешней высоте.
– Это было бы… – Я и правда чувствую себя паршиво, и мне очень хочется принять душ. А также заснуть, ведь я так нервничала из-за предстоящего переезда на Аляску, что всю последнюю неделю почти не спала.
– Наверное, ты хочешь сказать, что это было бы чудесно? – подсказывает мне Мэйси.
– Да, именно это я и имела в виду.
– Вот и хорошо. – Она подходит к своему шкафу и достает пару полотенец. – Пока будешь в душе, тебе принесут сюда горячего супа, и надеюсь, что уже через полчаса ты почувствуешь себя куда лучше.
– Спасибо, Мэйси. От всего сердца.
Ее лицо освещает широкая улыбка.
– Всегда пожалуйста.
Пятнадцать минут спустя я уже вышла из душа, надев мою любимую пижаму – концертную футболку с изображением Гарри Стайлза, выпущенную по случаю его первого сольного тура, и синие флисовые штаны с рисунком из белых и желтых маргариток. И обнаруживаю, что Мэйси танцует под песню того же Гарри Стайлза «Watermelon Sugar».
Одно слово – кисмет.
Мэйси охает и ахает по поводу моей эксклюзивной футболки, как я и ожидала, но в остальном оставляет меня в покое. Если не считать ее настоятельного напоминания о том, что мне надо целиком выпить большую бутылку воды и принять таблетки.
На моей тумбочке стоит миска куриного супа с лапшой, но сейчас у меня уже нет сил что-то есть. Я ложусь в кровать и натягиваю на голову ярко-розовую простыню и ярко-розовое одеяло.
Последнее, о чем я думаю перед тем, как погрузиться в сон, – это то, что, несмотря ни на что, сейчас мне впервые со дня гибели моих родителей не пришлось делать над собой усилие, чтобы не расплакаться в ду́ше.
Глава 6
Мне правда не хочется лепить снеговика
Просыпаюсь я медленно, с туманом в голове и каменной тяжестью в теле. И только через секунду вспоминаю, где я нахожусь – на Аляске, – и понимаю, что наполняющий комнату тихий храп издает Мэйси, а не Хезер, в комнате которой я ночевала последние три недели.
Я сажусь на кровати, пытаясь не замечать доносящиеся до меня непривычные звуки: вой, рык и рев – и даже время от времени истошные звериные вопли. От этих леденящих звуков психанул бы любой, а девушка, выросшая в городе, и подавно, но я успокаиваю себя тем, что между мною и здешними дикими зверями возвышается
