который не спеша, но неуклонно двигался к Ленинграду. Высадившись на вокзале и побродив по городу часок-другой в состоянии аффекта, Каплер, бормоча под нос что-то вроде «тварь ли я дрожащая или…», отправился на поиски редакции. Вечером того же дня ничего не подозревающая Надежда Стеклова, открывшая дверь промокшему под струей случайной поливальной машины незнакомцу, получила четырнадцать ударов в бок острым предметом, похожим на авторучку.
По возвращении в Москву страх наказания овладел Броней безраздельно. В припадке мнительности и жалости к самому себе он сжег личные документы, затем, раскаявшись, стал звонить друзьям, но вдруг вспомнил картину убийства[59] и довершил начатое, разгромив квартиру и самым жестоким образом расправившись с собственным имуществом. На закате он покинул разоренное жилище и бездомный, беспаспортный, да к тому же еще и сильно пьяный, ушел в неизвестном направлении.
Немного поскитавшись по Москве и пригородам, Броня поселился на старой полуразрушенной даче, брошенной прежними хозяевами. Там в один из отчаянно тоскливых вечеров, мучимый какими-то смутными предчувствиями, он нашел клад – на садовом участке за домом им был выкопан плотно запечатанный пакет с размашистой надписью по-французски: "Pourles les gros bonnets"[60]. В пакете оказались письма – множество писем, отправителем которых значился коллежский асессор Пафнутий Кердышков. С этого момента прикоснувшийся к великой тайне нищий думал только об одном – об эликсире бессмертия[61].
Вопреки логике переходных эпох, перестроечная смута почти не затронула Каплера. Он жил отшельником, собирал радиоактивные ягоды и грибы, варил умопомрачительные супы из крапивы, кореньев и куриных кубиков, ловил уклеек неподалеку от городских стоков – в общем, сибаритствовал, ощущая себя счастливейшим человеком на свете и посвящая почти все время бодрствования изучению переписки и проведению простеньких химических экспериментов. Тем не менее, такой принципиальный абсентеизм обернулся для Каплера неожиданной стороной. Когда разразились памятные события 1993 г., он, как и следовало ожидать, оказался в эпицентре. В час триумфа демократии у стен Белого дома он случайно познакомился с неким Фарадеем Фадеевым, человеком без определенного места жительства, который, как и Броня, участвовал в конфликте не на стороне какой-либо политической группировки, а в качестве мародера.
Фарадей, названный родителями столь необычно в честь великого физика и естествоиспытателя, до развала СССР работал в оборонном НИИ и занимался созданием новейшего химического оружия. После роспуска института ученый-секретчик был обречен на нищенское существование, от него ушла жена, и он постепенно опустился, дойдя до крайних пределов пауперизации. Под свист пуль, звон разбитых стекол и вой толпы Каплер предложил Фарадею сотрудничество и – что немаловажно – полное обеспечение. Тот наотрез отказался, но через месяц появился
Каплер не знал того, что известно нам: Н. Поливаева-Стеклова не только выжила, но и получила после этого инцидента широкую известность в среде ленинградской интеллигенции.
«Для важных особ» (франц.).
Эпистолярное наследие П. Е. Кердышкова состоит в основном из неотправленных писем, предназначавшихся его сыну Аполлонию, проходившему обучение в Сорбонне. Дело в том, что камердинер Кердышкова – Доримедонт Скопцов, будучи человеком традиционных воззрений, с крайним недоверием и даже отвращением относился к занятиям алхимией своего господина и, заботясь о его репутации, тщательно скрывал их от родственников и знакомых семьи. Благодаря его дотошному контролю переписки хозяина, большая часть которой была просто изъята и спрятана, сегодня мы располагаем целым комплексом весьма своеобразных и интересных исторических источников. В письмах затрагивается множество научных проблем, вот лишь три наиболее существенные: философский камень, эликсир бессмертия, свойства воды. В связи с последней темой в высшей степени любопытным представляется письмо Кердышкова-старшего французскому химику Полю Макеру. В 1775 г. Макер оказался на пороге важного открытия: при сгорании водорода ему удалось получить воду. Поскольку в то время вода считалась неделимым веществом, исследователь, дабы не прослыть сумасшедшим, предпочел не обращать на результат эксперимента никакого внимания и продолжал утверждать что вода – простое вещество. Такое безразличие к науке привело Кердышкова в неистовство и заставило его написать французу весьма резкое письмо, которое – как можно догадаться – адресатом не было получено.
