target="_blank" rel="nofollow" href="#i_126.jpg"/>Слепец, не обращая внимания на «тонкий» юмор своих коллег, продолжал пинать мальчика.
– Тебе бы только ограбить меня, с-скотина! Старик смачно обсасывал свою кость.
– Слыхали новость? – сказал он, не прекращая жевать. – Дочку судьи снасильничали. И охрану его порезали.
Говорят, что это дела всё той же, неуловимой банды…
– А главарь у них, некий Абба – добавил молодой.
Злой слепец, которого сопровождал мальчик-поводырь, проговорил с сожалением:
– Да-а, стоит прозреть, только для того, чтобы посмотреть, как насильничают дочку этого грёбанного судьи…
Рядом с ним, на другом конце валуна, сидел другой слепец. Этот слепой человек не принимал участие в пиршестве и дискуссиях. Пальцы его рук искусно перебирали девять струн старинного кинора. Жилистый оборванец протянул «музыканту» кость с остатками хрящей.
– Вот, возьми, музыкант – сказал он.
– А то ведь, скоро сил не будет и струну оттянуть! Кого мы тогда будем слушать? Слепого, да ещё и с высохшими мозгами?
– А что может нам поведать человек с пустой, как сухая тыква головой? – И он постучал по голове слепца. – Во, слышали, как гудит? Пустая.
Все рассмеялись, а «музыкант» печально вздохнул:
– Эхе-хе… Человеческое мясо и кровь стали дешевле хлеба и вина. А похоть и насилие заменили любовь.
Слепец «без мозгов» прислушался, как «музыкант» хрустит зубами, обрабатывая хрящи. Изловчившись, он выхватил кость и с жадностью стал её обгладывать.
– Любо-о-вь… Что ты в этом смыслишь, придурок! Тебе бы только брюхо набить Он ударил второго слепца клюкой. Второй слепец не стерпел такого хамства. Он приподнялся и ударил палкой в ответ. Слепцы стали размахивать клюками, пытаясь попасть в противника.
– Давай, давай! Бей! Левей!.. Правей!
Оборванцы прыгали вокруг них с хохотом, подсказывая, как ударить наверняка.
В древнем городе наступил вечер. Солнце, жарившее без сожаления весь день, катилось к горизонту. На другом конце города, по улице, выложенной каменной брусчаткой, скакал конный отряд легионеров. В тени дома, в тёплой пыли мостовой сидела группа молодых ребят, лет тринадцати-четырнадцати. Они играли в монетки. Мальчишки ударяли монетой о стену дома, пытаясь попасть в круг, очерченный мелком на камнях.
Из глубины улицы донёсся цокот копыт.
Заклубилась пыль. На середине улицы застыл испуганный котенок.
Вот-вот, конские копыта неминуемо превратят его в кровавое месиво. Как вдруг, чей-то силуэт метнулся в пыль и выхватил прямо из-под копыт взъерошенного, огненно-рыжего зверька.
– Абба! – раздался испуганный голос мальчишки. Из пыли, поднятой промчавшимся конным отрядом, показался рыжеволосый крепыш, лет пятнадцати.
Он мчался
