издание
Посвящается моей семье
Предисловие ко второму изданию
Я не очень-то верю в предисловия. Пожалуйста, не позволяйте мне помешать вам перевернуть эту страницу и начать читать саму книгу. Но если хотите ненадолго задержаться, то я расскажу о трех выводах, которые сделал, пытаясь писать об экономике как о чем-то забавном.
Во-первых, вы никогда не знаете, что, оказывается, готовы творить. Более десяти лет назад обрела заслуженную популярность прекрасная книга «E=mc2. Биография самого знаменитого уравнения в мире» Дэвида Боданиса[1], в которой излагаются истории, стоявшие за самым знаменитым в мире уравнением. Мне посчастливилось познакомиться с Дэвидом, и мы стали друзьями. Однажды я признался ему, что хотел бы написать похожую книгу об экономике. Дэвид посмотрел на меня как на сумасшедшего. И тут я вдруг понял: никому не нужно одобрение, если он решил стать писателем. Это не экзамен, который вы обязаны сдать. Вам просто надо начать, и если первый черновик окажется ужасным, то все переписать заново. Когда я закончил первый вариант книги, у меня не было ни издателя, ни реальной надежды его встретить. Но я не жалел о сделанном: мне понравилось писать.
Во-вторых, я понял, что в экономике очень важно любопытство. «Экономист под прикрытием» – это книга о нем, о том, что надо интересоваться происходящим в мире и пытаться находить ответы на волнующие вас вопросы. Оглядываясь назад, я осознал, что моя книга использует «наблюдение и дедукцию» – классический метод самого знаменитого детектива, Шерлока Холмса. Экономист под прикрытием внимательно изучает мир, думает о том, что происходит вокруг, и делает выводы. Поскольку он не имеет доступа к дорогим лабораториям или секретной информации, его инструмент – любопытство – это то, чем обладаем все мы. Все произошло случайно. Я наткнулся на способ рассказывать об экономике, который оказался привлекательным для читателей.
Но постепенно я стал понимать, что «дедукция» – это жизненно важная часть того, чем экономика должна заняться в будущем. Настоящая наука любознательно исследует мир вокруг. Плохая экономика нелюбопытна и созерцает собственный пупок. За последние пять лет у нас было слишком много такой экономики.
Вспомните недавний экономический кризис. Конечно, вина лежит на экономистах, но, с моей точки зрения, они виноваты не в том, что были одержимы эффективными рынками или не учли психологические реалии. Причина проще. Им не хватило желания разобраться в самом важном.
Как я объясняю в измененной шестой главе этой книги, мы бы жили куда лучше, если бы относились к идее эффективных финансовых рынков более серьезно. Гипотеза эффективных рынков подсказывает, что надо с осторожностью воспринимать ситуации, которые кажутся слишком радужными, чтобы быть правдой.
Если бы экономисты уделили больше внимания психологическим факторам, это не помогло бы предотвратить кризис. Я поклонник поведенческой экономики и часто пишу об открытиях в этой сфере, но если бы вы прочли, что говорили экономисты этой школы перед началом кризиса, то не обнаружили бы серьезных предостережений. Поведенческая экономика важна и займет в будущем достойное место, но она не является ключом к пониманию кризиса. Сравните бум кредитных деривативов[2] с интернет-пузырем: мы бы не узнали из первой ситуации столько нового о человеческой психике, сколько подарил нам год дотком-безумия. Разница в том, что один пузырь оказал поразительно слабое влияние на экономику, а второй породил величайший после 1930-х годов экономический кризис. В этой загадке есть что-то еще помимо психологии.
Итак, мы возвращаемся к любопытству. На кредитных рынках происходили поразительные вещи, но большинство экономистов, и я в их числе, поверхностно оценивали текущие события, не присматривались к ним, предполагая, что они не важны. Вместо этого читателям предлагались рассуждения диванных аналитиков о том, как в принципе могли бы работать рынки кредитных деривативов. В будущем мы должны действовать умнее, так что относиться к экономическим тайнам как к загадочным убийствам – не самый плохой подход.
Мой третий вывод состоит в том, что сейчас самое время подумать об экономике. Порой кажется, что она нас подводит, но в этом и заключается суть встающего перед нами вызова. На свете мало доступных для изучения систем, настолько же сложных и многогранных, как экономическая, ставшая причиной и следствием развития человеческой цивилизации. Не удивительно, что мы не всегда ее понимаем.
Джон Мейнард Кейнс[3] писал в некрологе, посвященном своему учителю Альфреду Маршаллу[4], что экономист должен быть «одновременно математиком, историком, государственным деятелем, философом. Он должен понимать знаки и выражать их словами. Он должен обдумывать частное так, как если бы оно было общим, и затрагивать абстрактное и конкретное в одном и том же рассуждении. Он должен изучать настоящее в свете прошлого и во имя будущего. Никакая
М.: Колибри, 2009.
Кредитные деривативы – финансовые инструменты (контракты), предназначенные для передачи кредитного риска от одного лица к другому, тем самым способствуя большей эффективности как в оценке, так и в распределении кредитного риска среди участников финансового рынка. Считается, что кредитные деривативы стали одним из факторов, способствовавших развитию мирового экономического кризиса 2008 года.
Джон Мейнард Кейнс (1883–1946) – английский экономист. Под влиянием его идей возникло экономическое течение, впоследствии получившее название «кейнсианство». Считается одним из основателей макроэкономики как самостоятельной науки.
Альфред Маршалл (1842–1924) – английский экономист, основоположник неоклассического направления в экономической науке. Неоклассическое направление исследует поведение экономического человека (потребителя, предпринимателя, наемного работника), который стремится максимизировать доход и минимизировать затраты.
