видел. И смею тебя заверить, что это меня тоже порадовало. Но дело то в том что не ты, вошёл в ряды наших с Кузьмой собратьев. А Мирон. Предугадывая возможный вопрос зеленоглазый, сказал:
– Тут вот в чём дело, в мире именуемом НАВЬ, правят двое. Изначальный властитель мёртвых ВИЙ, чьим слугой стал ты. И наш, отец. ВЕЛЕС, в том мире зовущийся ЧЕРНОБОГ. Оба не привечают, нового бога. Наш отец, просто так христианам вред не наносит. А вот ВИЙ, люто ненавидит (было так) Иисуса и рабов его.
Следующий вопрос, вновь прозвучал от Филина:
– Я так понимаю, и мне теперь придётся строить козни людям?
Вопрос остался без ответа. Но как говориться молчание знак согласия.
– Ладно ребятки мне пора, рассвет уже близок- сказал зеленоглазый и подёрнувшись рябью растворился.
Мирон достал карманные часы и в свете давно вернувшихся в обычное состояние костров рассмотрел половину третьего ночи. И вдруг спохватился:
– А как его зовут?
– Вспомнил! – пошутил Филин.
– Все зовут его зеленоглазый и он не против. А настоящего и я не знаю, хоть и дружим мы уже не одну сотню лет. Наверно и я покину вас.– облачившись чёрным вперемешку с зелёным дымом после не весть откуда взявшегося ветра исчез и Кузьма.
– Мля, вроде на одной стороне, а всё равно по разные- сказал Филин и не прощаясь ушёл по своему, сделав шаг назад, исчез в ночи.
Мирон остался один. Не долго думая, схватил запечатанную не дешёвого вина бутылку и откупорив её направился к дому, без выкрутасов, попивая из горла красненькое, пешком.
С той определяющей ночи, прошло больше десятка дней, но не одного из присутствующих там, Мирон боле не видел.
Сейчас, он стоял на балконе и с сигаретой в зубах, уставился куда то вдаль. День обещал быть славным.
Втянув в себя последний дым (затянулся), он пару секунд боролся с совестью. А победив её, отправил окурок в низ, на серый от пыли асфальт.
Теперь он стоял на кухне:
– Девятнадцать, двадцать, двадцать один- по одному он кидал в кастрюльку (пельменьки) завтрак холостяка.
Время, пока они варились, Мирон провёл стандартно. Под душем и чисткой зубов.
Надев, кожаные доспехи (косуху, штаны и чопы), с футболкой на которой, русский медведь, обещал не отдавать своей тайги, покинул квартиру. Всё тот же карманный «Tissot», показал начало одинадцатого. В тот момент когда он подошёл к гаражу.
Дверца для входа открылась со скрипом. Два щелчка и створка ворот открылась. Пока выгонял из гаража свой переделанный УРАЛ, за спиной сама собой поднялась маслёнка и доплыв до дверки смазала сначала верхнюю, а после нижнюю петлю. Подождав пока, дверь сама проверит себя на скрипучесть и убедившись в её отсутствии маслёнка вернулась на своё место.
Слабо поскрипывая «доспехами», Мирон закрыл ворота.
– Привет, я не опоздала? – послышался за спиной приятный голосок.
