Ну, это как сказать. На древнеславянском означает – пировать. Хотя, кухня там, как это ни странно, итальянская.
– Надо же, – пожала плечами Арина.
Ее взор, беспокойно бегавший по комнате, наконец остановился на лице профессора. Глаза их встретились, и по спине Бершинского пробежал холодок. Руки и ноги, казалось, одеревенели, а в горле мгновенно пересохло.
– Ну как, вы согласны? – с трудом выдавил он из себя.
– Договорились.
Арина повернулась и исчезла за дверью.
– Так вы уже поняли, что это за карта? – спросил Пучков, с любопытством поглядывая на профессора.
– Пока не уверен. – Бершинский сел за стол, налил себе полный стакан воды из графина и, залпом выпив, молча уставился на скрижаль. – Возьми-ка, Тёма, эту каменюку и дуй в ректорат, сделай ксерокопию. Не таскаться же нам с такой тяжестью.
– Понял. – Пучков, схватив скрижаль, выскочил из комнаты.
Профессор встал и подошел к окну. Мысли в голове его перепутались, он понимал, что эта женщина, Арина, похоже, принесла им действительно бесценную вещь. Вещь, о существовании которой он подозревал уже много лет. В то же время он никак не мог понять, что привело его в такое возбуждение: древняя скрижаль или женщина ее принесшая. На улице ярко светило солнце, весело щебетали птахи, а где-то за густой листвой шумел город. Бершинский попытался взять себя в руки и сконцентрироваться на скрижали.
«Сколько лет прошло с тех пор, как я услышал эту легенду? – подумал он. – Десять? Двадцать?»
Ее поведал ему один старый еврей, по имени Исаак Израилевич, потрясающий знаток русской истории и мифологии, познания которого распространялись далеко за пределы стандартных рамок. А потому многие его истории казались просто невероятными. Тем не менее именно с подачи Исаака Израилевича Бершинскому удалось отыскать три поистине фантастических клада, относящиеся к временам Древней Руси.
Его раздумья прервал вбежавший Пучков.
– Всё! – выкрикнул он, размахивая ксерокопией скрижали. – Только…
– Что, только? – повернулся к нему профессор.
– Ксерокс.
– Что-то не так?
– Ну… в общем, стекло треснуло.
– Тёма, Тёма! Вечно у тебя что-нибудь случается.
– Альберт Родионович, но я же не нарочно. Тяжелая каменюка. Я, когда уже копию сделал, схватил ее, а она возьми да и выскользни у меня из рук.
– Ох, не вовремя это! Где же мы сейчас денег-то на ремонт возьмем?
Пучков вздохнул и уставился на носки своих нечищеных туфель.
– Ладно, забудь об этом, – махнул рукой профессор. – Пока. Потом переживать будем, когда вернемся.
– Откуда вернемся, Альберт Родионович?
– Из экспедиции, Тёма, из экспедиции.
– Так вы уже знаете, что это такое? – загорелся Пучков.
– Догадываюсь. Ну-ка, включай свой компьютер.
Они
