открылась бы кому-нибудь внезапно вошедшему в дверь. Великовозрастный оболтус стоит на коленях посреди помещения и взглядом душевнобольного изучает полевой колокольчик в судорожно сжатом кулаке.
Неожиданный стук в дверь заставляет вздрогнуть. Вскочил на ноги, как ошпаренный.
– Да!
Вваливается Пашка – мой друг детства и школы, живущий с отцом в нашем же доме. Пашка на два класса младше меня, а его вдовый отец – Григорий Павлович работает следователем в прокуратуре. С тех пор, как Пашка вернулся из армии он так и не зацепился за какую-нибудь путную работу. Перебивается случайными заработками.
– Привет, технической интеллигенции!
– Привет, привет. С чем пожаловал?
Вот уж не во время припёрся дружок. В башке какое-то умственное возмущение и каша обрывков мыслей. Разложить бы их хоть как-то, а тут… Но ведь не погонишь же друга.
– Ничего не пойму, что у нас творится в стране и городе, Серёга. Может быть, ты со своей хвалёной логикой объяснишь мне что-нибудь.
– Я? С логикой и объяснять происходящее? Не принимай меня за психа. То, что происходит, к логике никакого отношения не имеет. Так что ты принёсся такой взбудораженный?
– Отца выпирают со службы. Причём настойчиво и нагло с угрозой возбуждения уголовного дела по служебному преступлению.
– Какому ещё преступлению? Что за чушь? Ветерана-то органов?
– Вот потому и выпирают, что принципиальный ветеран. Такие сейчас не нужны. В органах, во всяком случае, получается. Уже многие ушли сами, а, скорее, их потихоньку уходят.
– И чем уходят Григория Павловича?
– Обвинением в угрозах и вымогательстве.
– И много фактов и свидетелей?
– Свидетель пока один – подследственный отца, но сулят, что на подходе ещё несколько из числа честнейших граждан и даже сослуживцев.
– Подследственный по финансовому делу?
– Именно. Сейчас в прокуратуре, почитай, других почти и нет.
– Тогда понятно. В обращении появились бешеные деньги и многие, имеющие к ним служебное касательство возжелали поиметь к ним и не служебное. А такие, как твой отец им очень мешают. Может, уйти от греха подальше. Служебное расследование оно на то и служебное, что его можно как хочешь повернуть.
– Вот-вот и я ему на это намекаю. Обидно, говорит.
– А что делать-то? Времена-то лихие наступают. Я же тебе уже рассказывал, как меня среди бела дня прямо у парадной прихватили. Спасибо Капитану. А есть ребятки и посерьёзней этой шпаны. Вряд ли нужно так рисковать. Я понимаю, что твой отец не трус, а уступка его, если он уволится не трусость. Никто его не упрекнёт за разумную осторожность. Продолжай его убеждать. Чаю хочешь? Мама сейчас мигом сообразит.
– Да как-то не до чая, – уныло побурчал мой приятель и Пашка отбыл восвояси.
