на обочине с аварийкой, приходя в себя, мысленно уговаривая член утихомириться.
– Что с тобой? Что-то случилось? – волновалась Вита, близко наклоняясь ко мне, озабоченно заглядывая в глаза.
– Случилась в моей жизни ты, – тихо ответил я. Она порозовела от удовольствия. Я же был в шоке. Как такое возможно – меньше суток назад я насиловал её, грубо, жёстко, забрал у неё девственность, порвал её, теперь же я для неё тот, кому она призналась в любви, а мне она настолько дорога, что спирает дыхание.
– Тогда зачем ты так далеко увозишь меня от себя? – жалобно спросила она.
– Потому что мне поручено тебя искать и я не должен тебя найти, а это возможно только, если тебя не будет в Москве. За пару недель всё утихомирится. – У меня совсем не было в этом уверенности, но я не мог пугать её неизвестностью.
– И мы сможем быть вместе? – обрадовалась Вита.
– Вита… мы никогда не сможем быть вместе. Чем раньше ты примешь этот факт, тем будет лучше для тебя. Мы вращаемся на разных орбитах. Случайное пересечение слишком дорого тебе обошлось. И мне.
– А тебе почему? – из её глаз скатывались крупные слёзы, мне хотелось слизывать их языком с её бархатистых щёчек.
Я не ответил, снова завёл машину, до конца пути мы ехали молча. Я привёз её в Переславль-Залесский, поселил в гостинице для паломниц при женском монастыре. Когда-то, жутко много лет назад, а точнее двадцать три, в этот монастырь ушла бывшая заведующая нашего детдома. Я пару раз её тут навещал. Она была моим единственным близким человеком. Отмаливала мои грехи…
– Мы ведь увидимся? Ты же сам заберёшь меня через две недели? – Вита была бледна, смотрела с такой тоской, что сердце разрывалось. Проще было пообещать, что я и сделал. Даже отважился поцеловать её на прощание, легко, по касательной, сославшись на то, что мы всё-таки на территории монастыря.
– Вита, это твоя банковская карта, – я вложил в её ладошку пластиковый прямоугольник, она сделала протестующее движение, но я с силой сжал её пальцы, – не вздумай спорить, берёшь, и всё. ПИН – день и месяц твоего рождения.
Она изумлённо вскинула глаза.
– Да, судьба у этой карты быть твоей, – улыбнулся я. – Сам удивился, когда увидел дату в той справке, что тебе выдали в полиции. Ты пока расположись в своём номере, а мне нужно навестить тут одного человека.
– В женском монастыре? – Вита опять смотрела на меня в изумлении.
– Я недолго.
Вита поверила, послушно развернулась, ушла внутрь двухэтажного деревянного здания, расположенного прямо во дворе монастыря. Я же спросил у одной из встреченных монахинь, где могу найти матушку Евфимию.
Она была в своём «кабинете», что-то подсчитывала на деревянных бухгалтерских счётах, ловко двигая костяшки. Не сразу меня заметила. Я сколько-то мгновений стоял в дверях, любовался ею, она была вся такая уютная, от неё всегда веяло добром, мы всем детдомом горевали, когда
