олее 10 лет, поэтому он прекрасно разбирается, что будет востребовано на Уделке, а что нет. Узнав, что я журналист, и согласившись быть моим «гидом», он посоветовал принести какое-нибудь старье из дома: – В общем, бери то, что ты бы выкинула на помойку. Сократи своим вещам путь на Уделку! – великодушно предложил он.– Диски с фильмами и играми не бери, они плохо идут. Ходовой товар – старая косметика, хотя ей цена грош. Сломанная или не нужная техника всегда имеет спрос. Игрушки продаются нормально, особенно советские. Одежду лучше сдавать барыгам оптом в мешках, иначе можно долго с кучей шмотья стоять. Немного предыстории. Никто не может сказать точную дату возникновения этой барахолки, тянущейся на сотни метров вдоль железнодорожных путей от станции Удельная. Официально размещение здесь блошиного рынка было санкционировано городскими властями лишь в 2006 году. Но, похоже, что губернатор просто узаконил неизбежное, чтобы хоть как-то контролировать ту стихийную и бурную торговлю с рук, которая процветала здесь с начала 1990-х годов. Тем более место все равно «гиблое»: с одной стороны, железная дорога, с другой – городская психиатрическая больница им. Скворцова-Степанова. Власти построили с десяток павильонов – там разместились в основном торговцы секонд хэндом из Европы. Под навесами – торговля монетами, значками и антиквариатом, все же остальные так и продолжили торговать «с земли». Железную дорогу отгородили от рынка высоким железным забором – видимо, чтобы скрыть от прибывающих из Финляндии на скоростных поездах туристов неприглядное зрелище толкучки. Так, ограниченная забором с одной стороны и психушкой с другой, Уделка уже четверть века живет кипучей и не совсем понятной случайному посетителю жизнью.
Бронзовый Ленин и антикварная «Нокиа». Когда я притащилась с сумкой, набитой засохшими лаками, старыми кремами, сломанными часами, проводами, разрисованными дочкой куклами, разбитыми телефонами и старым ноутбуком, Антон со своим другом Ваней уже заняли хорошее место – в центральном ряду барахолки, недалеко от входа. Они уже расстелили на земле шторку для ванны и разложили на ней свой товар. Вокруг, несмотря на начало шестого утра, действительно кипит жизнь. – Что ж ты опаздываешь, а я уже успел кое-что заработать! – довольный утренними барышами Антон освобождает место на шторке для моих вещей.– Тут в пять утра барыги-перекупщики ходят, выискивают самое ценное. Мне сегодня повезло: пару недель назад у бабульки купил за 20 рублей советскую статуэтку «Юный футболист», а продал за 5 тысяч! От пяти до девяти утра – до прихода утренних посетителей – на Уделке время перекупщиков. Они прохаживаются вдоль развалов, хищно щурясь, выискивая нужное и безбожно торгуясь. «Почем бюст Ленина? Две?! За тысячу куплю».– «Да я его за пять минут продам, он же бронзовый!» – «Спорим, приду через два часа, а Ленин все стоит?» Сами продавцы тоже не зевают и покупают друг у друга то, что, как они считают, можно перепродать дороже. – У тебя телефоны-то рабочие? – деловито спрашивает у меня Ваня.– Не помнишь? Ну ты балда. Куплю у тебя вместе с ноутбуком за тысячу. Согласна? Заплатив мне тысячу рублей, Ваня безо всякого стеснения признается, что только один из моих мобильников он продаст за две с половиной. А ноутбук за полторы уйдет. – Тут торговаться надо, а то облапошат,– назидательно говорит он.– Вообще, мобильники – самый удобный товар, его хорошо покупают, в основном на запчасти, перекупщики ищут редкие старые модели, чтобы потом продать их коллекционерам. А люди и не знают, что такая вот невзрачная «Нокиа» с антенной 2000 года выпуска – из лимитированной коллекции, их осталось мало и стоят они недешево. По ходу торговли мои «гиды» объясняют правила жизни на Уделке. За место на земле каждый продавец должен заплатить «аренду» в зависимости от размера занимаемой площади, кто-то 100 рублей, кто-то 300. За платой ближе к полудню подойдет сотрудник администрации рынка. На занятый кем-то с утра участок лучше не претендовать – будет скандал. – Иногда и драки случаются,– говорит Ваня.– Хотя обычно это пенсионерки друг с другом лаются из-за места. Пенсионеры вообще самая несознательная публика. Приходят не для бизнеса, а от скуки. Простоят весь день с каким-то хламом, продадут на 500 рублей, зато пообщаются, поругаются. Как раз, словно для иллюстрации, рядом вспыхивает ссора двух бабушек. Одна пришла раньше и уже расставила свои вазочки и тарелки, а ее конкурентка – чуть позже, с аналогичным предложением – мисками и блюдцами. «Что вы на проходе встали, к моему товару теперь не подойти, вот же совести нет у людей! – начинает более ранняя пташка.– Все равно тут стоять нельзя и вас администрация выгонит!» «Вот выгонит, тогда и уйду, ишь, раскомандовалась!» – не сдается вторая. Места добычи вещей. К девяти утра появляются уже «обычные» покупатели. Как и обещал Антон, мои старые крема, туши и лаки вызывают интерес у многих проходящих женщин. Их рассматривают, открывают, грустно цокают, видя, что тушь засохла. Крем выдавливают на руку, нюхают, просят прочитать названия: «Девушка, он для лица или для тела?», «Это для сухой или нормальной кожи?» На срок годности никто не обращает внимания. Я смотрю во все глаза – кто же эти женщины, готовые покупать кем-то уже использованную косметику? Как ни странно – обычные дамы, чаще среднего возраста, вполне прилично одетые. Тушь по 30 рублей, лак – по 20, через час почти все раскупают. «Пользуйтесь на здоровье! –
