аки пожизненные: живут они лет 70–80 и всё с одной. Или с одним. И верность родному болоту у них постоянная – где родился, там и пригодился. Хотя знают места поспокойнее, посытнее, где климат помягче. Они там бывают каждый год по нескольку месяцев. Но почувствовав, что и на родину приходит тепло, поднимаются всей стаей, выстраиваются в клин и летят за тысячи километров. Орнитолог, кандидат биологических наук Юрий Маркин в этом году вернулся из Израиля еще раньше своих журавлей. Он директор Окского заповедника на Рязанщине. Журавлями занимается больше 40 лет, со студенческой скамьи. Считается в России ведущим специалистом по этим птицам. Не случайно, когда пять лет назад поднялся на дельтаплане в воздух со стерхами – белыми журавлями – Владимир Путин, обратились именно к Маркину. Это он инструктировал президента, как вести себя во главе стаи. Не случайно, что именно с журавлями совершил полет российский лидер. Они такой же символ России, как березки или бурый медведь.
Птичий Куршевель. Спрашивается: а при чем тут Израиль? Когда на Европу накатывает зима, крылатые гости устремляются сюда так же обязательно и кучкуются здесь так же густо, как в докризисную пору богатые русские в Куршевеле на Новый год. Их земля обетованная – долина Хула в Верхней Галилее, на израильском Крайнем Севере. Место само по себе примечательное и поучительное. Когда на рубеже XIX–XX веков евреи стали возвращаться на Землю обетованную, о которой мечтали 2 тысячи лет изгнания, они с удивлением обнаружили, что она разительно отличается от библейских представлений о ней. Что земли там для жизни, собственно, и нет. Только пустыни, где нет воды. Каменистые горы, где нет почвы. И долины, где есть и вода, и почва, но – обширные малярийные болота в придачу. Первые крупные еврейские хозяйства появились здесь.
Характерна судьба одного из легендарных первопроходцев – астраханского крестьянина Андрея Дубровина. С детства зачитывающийся Библией, он так проникся идеями Писания, что сам сделал себе обрезание, принял иудаизм и привел в новую веру всю свою крепкую семью. Ему было 72, когда в начале века с женой, четырьмя сыновьями и их семьями он обосновался на Святой земле. В 1909 году Дубровин, уже принявший еврейское имя Йоав, купил 650 акров земли в долине Хула. В отличие от большинства первопоселенцев, не знающих, с какой стороны подходить к плугу и как запрячь лошадь, эти потомственные крестьяне умели обращаться и с землей, и с живностью. Дубровин создал образцовое хозяйство, гремевшее на всю Палестину. На сельскохозяйственных ярмарках его продукция была главным аттракционом. От дубровинских бычков выходили из строя весы – пружины не выдерживали их тучности. У него все росло и все плодилось. Как-то Дубровин, которому шел тогда 92 год, три дня сам на своей бричке добирался на выставку в Акко. Когда он развязал мешки, распорядитель удивился, как удалось в столь ненадежной таре в такую даль по жутким тогдашним дорогам довезти целехонькими голубиные яйца. Оказалось, это были не яйца, а зерна турецкого гороха, нута, или, как его здесь называют (и потребляют в неимоверных количествах), хумуса. Ничто – никакие трудности и препятствия – не могли поколебать и согнуть этот мощный крестьянский колосс. Только малярийный комар. От малярии умерли трое сыновей Дубровина, трое внуков, невестка, жена, сам он едва выкарабкался из болезни и все-таки дожил до 104 лет. Что говорить о менее приспособленной к суровым условиям ближневосточной целины основной массе первопоселенцев! Для местечковых идеалистов, пылких интеллигентов из «черты оседлости» сама работа в поле была испытанием, а крестьянские премудрости – непознанной вселенной. Половина сбегала назад или перебиралась в более благополучные страны. Оставшихся половинила малярия – смертность от этой болезни была 50 процентов. Малярийный комар – «жидконогая козявочка-букашечка» – мог сожрать сионизм на корню. Львиную долю земли в османской, а затем подмандатной Палестине закупал Еврейский национальный фонд (Керен каемет ле-Исраэль) – ЕНФ-ККЛ. Собственно, для этого он и был создан в 1901 году – для сбора денег на приобретение земли в Палестине. Тогда казалось, что основное препятствие для воплощения идеи сионизма – отсутствие земли и средств на ее приобретение. Но деньги нашлись, землю купили, тут-то и выяснилось: проблема не в ее отсутствии, а в том, что она никуда не годилась. Землю следовало сделать пригодной для сельского хозяйства. Этим тоже занялся Фонд (см. «Огонек» № 34 за 2015 и № 45 за 2016 год). Внедрив совершенно новую аграрную систему, ЕНФ-ККЛ открыл фронт против малярийных комаров: осушение болот превратилось в ключевую задачу. Мелиораторы и гидрологи шли сразу за землемерами. Дренажные канавы рыли раньше, чем прокладывали первые борозды. От заразных топей отвоевывали пашни акр за акром. Это же были социалисты, революция и преобразование мира для них – родная стихия. Вскоре после образования государства ЕНФ-ККЛ взялся за и вовсе грандиозный проект: решено было извести главного природного врага сионизма – осушить то самое обширное пространство болот, которое и погубило семью русского богатыря Дубровина,– в долине Хула. Здесь комариное царство простиралось на 5 тысяч гектаров. Веками вода, сходящая с лишенных растительности гор, скапливалась в низине, образовав гигантское болото, в центре его возникло илистое озеро. С этим безобразием решено было покончить раз
