– чудо, – похвалил ее.
При таких обстоятельствах аппетит должен пропасть, но организм так был истощён эмоционально и физически, что требовал пищи.
– Нас не впускали в больницу. Говорят много погибших. Мне так жаль, Маркус, – глаза подруги наполнились слезами.
– Сказали, что погибших не меньше тридцати. А вы как? Вас не коснулось? – морщась от боли в ноге, поинтересовался я.
– За нас не переживай. Ваш автобус ехал первым и, когда в вас врезалась машина из-за поворота, мы сразу остановились, – объяснил Томас.
Я только сейчас заметил, что на улице потемнело. Заметил, что фонарные столбы уже заступили на свою ночную смену.
– Сколько часов прошло? – потерявшись во времени, решил поинтересоваться.
– Часа четыре, – ответил друг.
– Ого, – сухо отозвался, жадно глотая сырой воздух, чтобы убавить тошноту. Играя с тротуаром в гляделки, боролся с усталостью. Даже сэндвич не помог. Глаза закрывались и вот-вот мог упасть ребятам в ноги. Мысленно дал себе пощечину. Мало гематомы, так еще и разбитое лицо будет.
– Тебе надо отдохнуть, Маркус, – с жалостью во взгляде подметила Стефани.
– Отличная идея, – тихо согласился с ее советом.
– Давай, мы тебя отвезем домой, – подхватила подруга меня под локоть, чтобы помочь. Томас взял мою руку и перекинул через свою шею.
Крики погибших и звуки сирен пожарных машин, теперь стали головной болью. Запах той блондинки отпечатался в памяти, и снова вспомнив про нее, решился спросить:
– Ребят, а из вас никто не знает Лориану Крейт?
Подводя меня к машине, они оба задумались.
– Нет, старик. А кто это? – недоумевая, спросил Томас.
– Я ее тоже не знаю, – ответила Стефани, с открытой подозрительностью.
– Уже… неважно, – подавленно отрезал я, когда подруга открыла дверцу машины, чтобы усадить меня.
– И, кстати, – полез я в карман.
Чуть не забыл.
– Это тебе, – протянул Томасу открытку.
– От мертвой Бритни Дигс,
После моего лишнего уточнения, друг изменился в лице.
– Какой ужас, – произнесла Стефани, глядя на открытку.
– Не то слово…
5
Уже неделю, меня мучил один и тот же сон, в котором был автобус, сгоревшие заживо студенты и последние слова Лорианы Крейт перед тем, как в нас врезалась машина: «Ты еще ничего не знаешь, Маркус».
Уже неделю я не ходил в университет из-за травмы и выслушивал от матери лекцию о лечении гематомы. Она увидела аварию по телевизору и тут же позвонила мне. Я, конечно, про ушиб не рассказал, но сгладил картину – синяк, и только. Уж слишком у нее чувствительное материнское сердце. Очередной раз убедив ее, что все в порядке, занялся своим завтраком. Заливая кипятком кашу, заметил, что нога не так сильно болит
