в одно мгновение. Лицо его словно окаменело, глаза сверкнули, губы шевельнулись:
– Стоять! – он так посмотрел на водителя, что тот беспрекословно послушался. – Ручник на себя.
Замер на миг, прислушиваясь, а я не могла отвести растерянного взгляда от его побелевшего лица. Дэми повернулся ко мне и рявкнул:
– Быстро все из машины! – посмотрел на меня так, что сердце замерло, и, перегнувшись, распахнул дверцу и просто вытолкнул меня наружу. – Ева, беги!
Не знаю почему, я подчинилась, как и водитель, без вопросов. От наполненного глубокой тьмой взгляда Дэми стало страшно. Я слышала его прерывистое дыхание, когда неслась на каблуках, не разбирая дороги и спрашивая себя, зачем это делаю.
А потом что-то ударило в спину, и под страшный шум я упала на землю.
Твою мать! Как и предрекал Дэми, лицом в грязь!
Но сверху на спину навалилась такая тяжесть, что выбило из лёгких весь воздух. Дэми подгрёб меня под себя, и на миг перед глазами потемнело, в ушах зашумело. Я увидела, как что-то упало рядом и с ужасом узнала покорёженный капот нашего фургона.
Дышать стало трудно, я забилась в панике, а Дэми отстранился и перевернул меня. Держа за плечи, тряс, словно тряпку:
– Ева! – кричал он, оглядывая меня с головы до ног. – Девочка моя, ты не ранена? Нигде не болит?
– Твою мать, – выдохнула я, держась за рёбра, да произнесла те же слова, что и нашу ночь любви: – Тяжёлый!
Дэми неожиданно прижал меня к себе и так судорожно вдохнул, что защипало в глазах… а потом стал заваливаться вбок. Отпустив меня, осел на землю. На короткостриженном затылке, рядом со старым шрамом, который я рассмотрела утром перед побегом, сейчас пузырилась кровь.
Я заорала во все горло: срывая связки, не щадя голос:
– Помогите! Пожалуйста! – горло сдавило спазмом: такое бывает только если перетрудить, и я знала, что петь в ближайшие дни не смогу. Жертвуя последними звуками, я снова позвала на помощь, но последние слова провалились в пустоту. Сорвала голос.
Не помню плакала я или нет, но злилась точно. Повернула охранника на землю, боком, оторвала кусок платья, обнажая себя почти до бедер, и приложила ткань к его затылку. Зашептала ему на ухо:
– Дэми, я тебя сама убью, если ты сейчас умрешь! Пожалуйста, не бросай меня так рано… – последнее показалось призрачным шевелением губ, невесомым прикосновением к его еще теплой коже.
Наклоняясь над мужчиной, вдыхая его мускусный запах, смешанный с дорогим парфюмом, со сладковато-солоноватой ноткой, я осознала, что он был прав: кто-то на меня охотится, а я не воспринимала всерьез.
Мир неожиданно сузился, накренился и выбил меня в темноту.
Глава 20. Дима
Открыл глаза и увидел её. Ева смотрела на меня так, словно я убил её любимого кота.
– Сука, ты всё-таки жив, – сквозь зубы процедила она.
– Знала бы ты, как жалею об этом, – просипел я и скорчился: –
