и Вика, понятно, вопрос не касался. Патриот, Шнобель и Никита кивнули: заметили, и потянулись к ПДА. Я проверил свой: все еще помехи, сказывается остаточное излучение. Выходить в ближайшее время опасно.
Все кости ноют, в ушах по-прежнему звенит, и голова соображает паршиво, как после нокаута.
– И что дальше? – спросила Энджи очень тихо, я обернулся: она отвела взгляд.
– Что-что… Идем. Какое-то время будет тихо. А до «Перевалочной базы» еще ходу и ходу.
Патриот осматривал гитару в поисках повреждений. Пригоршня пялился в дальний конец ангара. Там, у предполагаемого трактора, что-то шевелилось. Зажужжала «динамка»: аккумуляторные фонари мы пока что не могли использовать.
Неяркий луч высветил странный силуэт.
У «динамки» луч слабенький, дрожащий в такт противному жужжанию механизма, вырабатывающего электричество, но даже с таким хреновым источником света Пригоршня разглядел движения в дальнем конце ангара.
– Там! – прошептал он, ткнув пальцем в указанном направлении.
Я поднял свою «динамку», приналег на рукоять, выжав из лампочки весь ее потенциал – это, конечно, не тактический «шурфайр» в двести люмен, но и такого освещения хватило, чтобы неясный силуэт вдалеке испуганно шмыгнул в сторону.
– Мутант, – сказал я. – Выброс пересиживал. Черт, башка-то как трещит… Будто с бодуна.
– Пошли, замочим его, – предложил Патриот.
– Отставить, – скомандовал я, оглядев Энджи и Вика. Бледные, дрожащие, они еле могли ходить, хотя Энджи старалась выглядеть сильной и независимой. Тащить обузу за собой глупо, бросать их здесь без охраны еще глупее. – Патриот, Шнобель – остаетесь с цивилами. Держать под контролем вход в ангар. Мы с Пригоршней разберемся с мутантом… или мутантами, если их много. Вряд ли там что-то серьезное…
Как всегда перед боем, я проверил оружие. Привычка, вбитая в подкорку за годы жизни в Зоне: если от оружия зависит твоя жизнь, проверяй и чисть его при каждой возможности. «Эмка» была в порядке, разве что коллиматор загнулся после выброса, но это понятно, на то он и электромагнитный импульс. АА-12 Пригоршни, оружие гениальное в своей простоте, работал, как часы. В принципе, в помещении, да на ближней дистанции, заряд картечи или жакан куда эффективнее маленькой пульки калибра 5,56 из М-4 – поэтому Никита остановился на дробовике, сменив коробчатый магазин на дисковый, в котором патроны с пулей чередовались с патронами с дробью «нулевкой». Запасной магазин с картечью (не лишняя мера, учитывая прожорливость АА-12) переложил в ближайший подсумок на разгрузе.
Я загнал патрон в подствольник «эмки» и клацнул затвором глока.
– Ну что, пошли? – спросил Никита, когда я убедился, что Патриот и Шнобель заняли круговую оборону по всем правилам фортификационного искусства.
– Пошли, – сказал я.
Двинулись вперед на полусогнутых, в режиме «я иду – ты прикрываешь». В ангаре царил полумрак, под ногами хрустело битое стекло. Сквозь в дыры в крыше пробивались косые солнечные
