местам, поклонение чудотворным иконам и обращение к услугам знахарей, – выносившие религиозность за пределы церковных стен. Почему же в таком случае история Зои – комсомолки из Куйбышева, «обращенной в камень» после кощунственного танца с православной иконой, – была настолько важна, что ее довели до сведения Центрального комитета КПСС? Почему советское государство нарушило равновесие, достигнутое после войны в церковно-государственных отношениях, и снова стало воспринимать религию как проблему? И почему Хрущев вернул в общественную жизнь атеизм, выведенный из активного оборота Сталиным?
Уродливая гримаса старого быта
Хрущевская эпоха ознаменовалась новой волной антирелигиозных и атеистических кампаний; первой из них стала так называемая «стодневная кампания» летом 1954 г., затем последовала еще более масштабная кампания, начавшаяся в 1958 г. и продолжавшаяся вплоть до отстранения Хрущева от власти в 1964 г.256 История антирелигиозных кампаний хрущевской эпохи вплетается в историю попыток Хрущева пересмотреть советский идеологический курс после Сталина. Смерть Сталина создала идейный и политический вакуум в самом сердце советской коммунистической идеологии и потрясла советское общество до основания. Как пишет историк Стефан Биттнер, «вселенная смыслов была ввергнута в хаос, и этот процесс был сродни той „всеобъемлющей перестройке“, которая последовала за крушением коммунистической системы»257. Что значил советский коммунистический проект без Сталина? Для преемников Сталина поиск ответа на этот вопрос стал механизмом определения курса развития советского общества и консолидации политической власти. В конечном счете в борьбе за власть после смерти Сталина победителем стал Хрущев, и ему это удалось, поскольку он переосмыслил значение советской коммунистической идеологии в новую историческую эпоху.
25 февраля 1956 г. на заседании ХХ съезда КПСС Хрущев сделал секретный доклад, где осудил «культ личности» Сталина как отступление от ленинизма и оценил принуждение, насилие и террор сталинской эпохи как предательство по отношению к партии и ее идеологии. Поскольку советское общество было потрясено хрущевскими разоблачениями Сталина, партия изо всех сил старалась избежать нежелательных последствий. Чтобы воскресить веру в советский проект, Хрущеву было необходимо заново легитимизировать партию и ее революционную идеологию258. Если десталинизация была негативной стороной политической платформы Хрущева, то Третья программа партии, утвержденная на XXII съезде КПСС (17–31 октября 1961 г.), была ее позитивной стороной: возвращение к идейной чистоте, лидерству партии и создание материально-технической базы коммунистического будущего259. Хрущев заявил гражданам Советского Союза, что страна вступила в новую эру строительства коммунизма – эру, отмеченную заботой партии о материальном благосостоянии, развитии
Об изменении мобилизационных стратегий в хрущевскую эпоху – от принуждения к убеждению – см.: The Dilemmas of De-Stalinization: Negotiating Cultural and Social Change in the Khrushchev Era / Ed. by P. Jones. New York: Routledge, 2006. Об усилиях советских граждан по сохранению веры в коммунистический проект см.:
Программа Коммунистической партии Советского Союза, принятая XXII съездом КПСС. М.: Изд-во полит. лит-ры, 1971. См. также:
